Хадиджа ханум Гаибова (1893-1938) – первая азербайджанская пианистка

[Leloup78]

 

[ДАН]

Покойный прокурор Гаибов Исмет, который погиб на вертолете, из этого рода 

Многих из этого знаменитого рода я знал! Очень интересно , у них сложилась судьба!  

[Leloup78]

47 минут назад, ДАН сказал:

Покойный прокурор Гаибов Исмет, который погиб на вертолете, из этого рода 

Многих из этого знаменитого рода я знал! Очень интересно , у них сложилась судьба!  

Я Внук родного брата Исмет Гаибова.

Мне 39.зовут Рустам Гаибов

[ДАН]

13 часа назад, Leloup78 сказал:

Я Внук родного брата Исмет Гаибова.

Мне 39.зовут Рустам Гаибов

Значит Вы знали Фатиму Ильясовну, ее дочерей?

[Leloup78]

Слышал о них.

Лично незнал 

А так я изучаю свой род.

На FB.,у меня страница посвященная фамилии

[ДАН]

16 минут назад, Leloup78 сказал:

Слышал о них.

Если интересно, напишите в личку, я Вам расскажу интересные (на мой взгляд) эпизоды жизни этого рода

[ДАН]

38 минут назад, Leloup78 сказал:

А так я изучаю свой род.

Вот почитайте;

 

 

Горькие воспоминания 

В чем измеряется сила человеческой души, человеческого разума? Сколько бед может вынести один человек и при этом остаться человеком? Именно эти мысли проносились в голове, когда Фатима ханым Гаибова рассказывала о том, сколько испытаний ей пришлось вынести в своей жизни. Голос, в каждой нотке которого сквозила горечь об утраченном детстве и юности, потерянных близких. Война, сломавшая не одну судьбу, отец, мама, брат - все так далеко и в то же время так близко. Прошлое, которое трудно ворошить, тем более такое, которого хватило бы сразу на несколько судеб.

Фатима ханым неоднократно бралась написать книгу о своей жизни, но мешали обстоятельства, да и времени не хватало. А иногда горечь воспоминаний причиняла такую невыносимую боль, что желание писать надолго пропадало. Нужен был толчок, которым послужила наша просьба. И Фатима ханым не отказала. И хотя ей это было довольно тяжело, наша собеседница перенеслась в те нелегкие для нее военные годы.        

 

Далекий Баку     

Фатима ханым Гаибова принадлежит к известному роду, представители которого в разное время прославляли Азербайджан. Это и поэт Молла Вели Видади (Гаиб) (1709-1809 гг.), и Векиль Ага Гаибов - первый азербайджанец, получивший высшее медицинское образование в царской России и служивший личным врачом карабахского правителя Ибрагим Халил хана, и Мирза Гусейн Эфенди Гаибзаде (1830-1917 гг.), известный религиозный деятель и просветитель, на протяжении 33 лет бывший муфтием Закавказья, друг и соратник Мирзы Фатали Ахундова, первый азербайджанский этнограф, инициатор открытия азербайджанского отделения в Горийском университете, автор четырехтомного сборника стихов поэтов, знаменитых в Азербайджане. К роду Гаибовых относятся и Абдулкерим бек Гаибов (1851-1894 гг.) - знаменитый математик, автор двухтомного труда "Исламский календарь", и Нигяр ханым Гаибова (1870-1931 гг.) - первая азербайджанка - сестра милосердия, супруга и соратница генерала Алиаги Шихлинского (мать которого тоже была Гаибовой), и Фаррух ага Гаибов (1893-1916 гг.) - первый азербайджанский летчик, геройски погибший в воздушном бою во время первой мировой войны, и Хадиджа ханым Гаибова (1893-1938 гг.) - первая азербайджанская пианистка, и многие другие выдающиеся личности. 

Отец Фатимы ханым, представитель гаибовского рода - Ильяс Гаибов, окончив гимназию, поступил учиться в Харьковский  университет, после окончания которого остался там же работать. Впоследствии он стал завкафедрой психологии этого университета. В дальнейшем, однако,  Ильясу Гаибову пришлось переквалифицироваться в физиолога, так как в те годы в Советском Союзе был наложен запрет на преподавание психологии как науки. "Воспоминания об отце у меня смутные. Помню лишь, что папа всегда работал в своем маленьком кабинете, в котором было очень темно, но тогда я не знала почему. Лишь потом, по прошествии многих лет, я узнала, что отец хранил в этой комнате книги по психологии, которые он так и не уничтожил, несмотря на предписание. Видимо, он рассчитывал на то, что никто не станет разбираться в темноте, о чем эти книги". Получилось так, что отец Фатимы на два месяца был заключен в общую тюремную камеру по доносу соседки. Камера была заполнена настолько, что заключенным стоять, сидеть и лежать приходилось по очереди. Воздуха в ней почти не было. "Из тюрьмы отец вышел абсолютно больным, с обострившейся астмой. В 1940 году он скончался. Тогда мне было 4 года".                       

Мать Фатимы ханым, Вероника Валентиновна Гавалова, тоже происходила из достаточно известной семьи. Девичья фамилия бабушки Фатимы ханым, матери Вероники, родовитой дворянки Капитолины Ивановны, была Карушева. Капитолина воспитывалась в семье легендарного русского военно-морского деятеля, адмирала Степана Осиповича Макарова, она приходилась племянницей его жене. Макаровы тесно общались с царской семьей. Капитолина вышла замуж за Валентина Гавалова и родила ему троих детей - Веронику, Олега и Игоря. Все они также были вхожи в дом Макаровых. 

Отец Вероники Валентиновны - Валентин Гавалов был крупным специалистом по железным дорогам и во время первой мировой войны являлся начальником царского поезда. Он находился при царе вплоть до самого его ареста. Как хорошего специалиста его привлекли к работе и при советской власти, но Валентин Гавалов все же опасался быть узнанным и решил эмигрировать. Правда, в те годы сделать это было очень сложно. Гавалов принимает решение обратиться лично к Ленину с просьбой об отпуске. Вождь пролетариата упорно не соглашался, но Гавалову все же удалось его уговорить. Дав слово, что после отпуска он вернется в Россию, Валентин уехал за рубеж, оставив семью и детей, которых уже больше никогда не увидел. "Мама рассказывала, что и за рубежом дедушка нашел себе применение в качестве специалиста по железным дорогам и жил, в общем-то, неплохо. Как он мог оставить свою семью? Помню из рассказов своей матери, что человеком он был очень сложным и детей, в их самом трогательном возрасте, не любил. Мама всегда пряталась от него в большом доме. Но однажды, когда ей было лет 13, она его случайно встретила и ужасно испугалась. Дедушка с ней спокойно заговорил и только после этого их отношения начали как-то складываться. Потом он уехал, оставив свою семью". 

Но и в отсутствие главы семейства Вероника и ее брат Игорь получили подобающее тому времени образование. Помимо того, что она стала историком, Вероника прекрасно владела немецким и французским языками. Первый ее брак с двоюродным братом по фамилии Кузнецов состоялся по настоянию ее матери. От этого брака родился брат Фатимы - Никита. Но семья вскоре распалась и спустя некоторое время Вероника Валентиновна выходит замуж за Ильяса Гаибова, сына Сулеймана Гаибова, директора гимназии в Газахе. "Тогда в Газахе, расположенном неподалеку от Тифлиса, - политическом и культурном центре Закавказья, проживало немало представителей азербайджанской интеллигенции. Там же жил и брат деда Фатимы по отцу - Мирза Гусейн Эфенди, все его дочери получили прекрасное образование и ходили с непокрытыми головами, что было тогда большой редкостью. А один из его сыновей был женат на принцессе из рода Каджаров Зибе ханым. Мама работала в том же университете, что и мой отец, завкафедрой иностранных языков. Я была очень мала, но прекрасно помню, какими уважительными и теплыми были отношения моих родителей. Шесть лет, прожитые с отцом, мама называла лучшими и самыми счастливыми годами своей жизни". 

В первые годы после того, как родители Фатимы ханым поженились, к ним в Харьков приезжали из Баку родная сестра отца Назира и его двоюродный брат Зульфугар. "Они привезли подарки, познакомились с моей матерью, сложились прекрасные отношения. Когда отца не стало, тетя Назира и Зульфугар настаивали на нашем приезде в Баку, и для нашего приезда все было уже готово, и кто знает, как бы сложилась наша судьба, если бы маме удалось выехать из Харькова. Но когда все необходимое для переезда было готово, началась Великая Отечественная война, да и Никитка заболел скарлатиной. Об отъезде не могло быть и речи - с такой инфекцией нас бы просто в поезд не впустили". 

 

Среди немцев  

Семья вынуждена была остаться в Харькове. В начале октября в город вошли немцы. Фатима ханым вспоминает, что город был сдан без боя, "тихо, спокойно". Началось массовое истребление евреев. "У моего брата был очень близкий друг Шура. Он пришел и сказал, что всем евреям предписано собраться на какой-то площади, и они не знают, что им делать. Брать Шуру к себе мама не рискнула, но она помогла его семье сойтись с людьми, которые имели возможность переправлять евреев. Что произошло впоследствии с этой семьей, не знаю, но очень надеюсь, что им удалось спастись. Украинские полицаи искали эту семью в нашей квартире и даже о чем-то догадывались, но нас, к счастью, пожалели и не тронули".

Потом произошло ужасное. Немцы согнали всех евреев в здание психбольницы и сожгли живьем. "Это был страшный ужас. Несколько человек, из тех, кто жил поблизости, сошли с ума. Крик был страшный. Еще несколько суток после этого в воздухе стоял запах обгоревшего мяса. На всех это произвело страшнейшее впечатление, так как до сих пор мы немцев не боялись, не понимали всей серьезности положения. Но после случившегося один их вид ввергал нас в панический ужас". Вскоре начались настоящие голод и холод. Люди умирали прямо на улице. Никита ослабел настолько, что не мог даже подняться с постели. "Мама поняла, что если она не добудет для нас еду, сначала умрет Никита, потом я. Она взяла какие-то вещи из дома и пошла в деревню, чтобы обменять их на продукты. Это было очень рискованное предприятие, но ей повезло. Она принесла еду, и Никита постепенно пришел в себя". 

Как это ни страшно звучит, но чтобы не погибнуть, семье Фатимы приходилось питаться мясом бродячих животных. "Знание немецкого языка помогло матери устроиться в контору по очистке города от бродячих животных, - вспоминает Фатима ханым. - Убитых кошек и собак сотрудникам разрешали забирать - это, по мнению немцев, было большим одолжением для нас. Но этой еды было недостаточно. Мама снова решила обменять вещи на продукты и отправилась в деревню. На этот раз не повезло. Немцы ее поймали, продукты отобрали, а Веронику на всю ночь бросили в какую-то яму. Больше повторять такие походы она не решалась. Немцы никого не впускали в город, и он был обречен на вымирание. Мы, дети, собирали щепки, чтобы хоть как-то добиться тепла в своем жилье. Взрослых за это немцы расстреливали на месте, а детей не трогали. Когда же в один из наших походов немцы стали досматривать содержимое наших корзин, я и еще два мальчика так перепугались, что больше не стали этого делать. Жизнь в Харькове была кошмаром. Почти каждый день бомбежки. Людоедство. Когда человек страшно голоден, он готов на все. Сейчас у меня большой страх перед голодом. Всегда стараюсь, чтобы холодильник был полный".              

 Вероника Валентиновна поняла, что следующую зиму ее семья не переживет. С большим трудом она добилась того, чтобы им разрешили выехать из Харькова. "Так мы оказались в небольшом городке под названием Тростинец. И вновь помогло знание немецкого, и матери удалось устроиться на работу, не за деньги, а за продукты. Жили вроде неплохо. Интересный факт: когда немцы вошли в Тростинец, местные жители встречали их хлебом с солью, как освободителей. Столько они натерпелись от советской власти. Только потом становилось понятно, что немцы вовсе не освободители. Могу сейчас точно сказать, что если бы не немецкая жестокость, они могли бы победить в этой войне. Погубила их жестокость".  

Жизнь семьи Фатимы ханым вновь перевернулась летом 1943 года, когда в город вошли советские войска. На следующий же день начались массовые расстрелы тех, кто работал на немцев. Советские солдаты и офицеры подвергали жестоким пыткам тех, кто работал на них, а наутро расстреливали. Фатима ханым видела своими глазами 6-летнего мальчика, присутствовавшего на допросе с пристрастием своего отца, которого арестовали по доносу. Допрос шел всю ночь, а утром отца мальчика расстреляли. Лишь потом выяснилось, что донос был ложным. А мальчик за эту страшную ночь поседел. В 6 лет! Веронике Валентиновне тоже угрожала опасность. Через несколько дней к ним пришел какой-то офицер, сел, положил на стол пистолет и сказал: "Знаете, что вас ждет сегодня ночью?". К Веронике Валентиновне  хорошо относились в Тростинце. И когда стемнело, за ними зашел один из местных жителей, который спрятал их у себя.

…А через сутки в город вернулись немцы. Недели через три город снова перешел в руки советских войск. На этот раз немцы во время отступления многих местных жителей забрали с собой. Мать не знала, от кого прятаться, - от советских, которые, скорее всего, расстреляли бы ее только за то, что она, стараясь сберечь детей, не отказалась служить немцам переводчицей, или от немцев. "Во время войны правых не бывает. Во время войны все самое жуткое всплывает наружу, а жестокие люди получают большие возможности". Вероника Валентиновна решила просто плыть по течению...

 

Находа, уход от своих  

"Мы отступали с немецким обозом. Ехали месяца два, останавливались в деревнях, женщин распределяли по хатам, наутро шли дальше. Жестокость сопровождала нас все время. Впервые я увидела, как избивают человека, буквально через несколько дней. Дело в том, что фашисты гнали с собой огромное стадо, и им нужны были пастухи. В одной деревне им попался на улице какой-то мужчина. Фашисты,  верхом на лошадях, окружили этого человека и стали его бить хлыстами, ничего не объясняя. Били, пока не вызвали мою маму, которая объяснила этому человеку, чего от него хотят. Я на всю жизнь запомнила ужас на лице мужчины.  

Ближе к границе всех посадили в товарные вагоны и через Польшу привезли в Германию, в город Бреслау - ныне польский Вроцлав. Там был большой пересылочный пункт, куда приезжали немцы, чтобы отобрать для себя работников. Там произошел случай, который оставил след на всю мою жизнь. Я была с Никитой, мы шли по территории лагеря, а недалеко от нас стоял его начальник со своей овчаркой. И вдруг, без всякой причины, он натравил свою собаку на проходящего мимо мужчину. Овчарка за несколько минут буквально загрызла его. Этот случай я не запомнила. Видно, ужас был таким, что память все заблокировала. Я узнала об этом позже от Никиты. Но после этого случая я стала жутко бояться животных. Нас не брали, - вспоминает Фатима ханым, - мы были втроем, и я была маленькой - лишний рот. Но почему-то нас не разделили, наверное, потому, что мама знала немецкий и сумела упросить, договориться... В конце концов нас забрали в концлагерь Людвигсдорф. Это не был лагерь смертников, а обычный концлагерь - там был завод, вредное производство, химическое. Все лагерные там работали, в том числе и мои мама и брат. Работа шла круглосуточно, трудились в три смены. Кормили лагерников вареной брюквой и хлебом пополам с опилками. Это были страшные годы, страшная лагерная жизнь. Насилие, жестокость, голод. Нам удалось выжить благодаря знанию немецкого языка моей матери"...