Оккупанты, Насильники, Звери...

[Skeptikus]

Ты вообще какой нации?

Это к делу отношения не имеет. Но я точно не портухаец.

[Zaman.]

Всего несколько цитат из книги Остина Аппа "Изнасилование женщин завоёванной Европы"

 

Одним из величайших преступлений этого столетия, и, возможно, одним из величайших преступлений против женщин во всей истории, были массовые изнасилования женщин завоёванной Европы после коммунистической победы в 1945 году. Насильниками были в основном солдаты Красной Армии. Они, несомненно, вели себя как животные, но все их звериные оргии разрешались и поощрялись официальной "Союзнической" политикой, которая целенаправленно натравливала их на немцев, а также на европейцев тех национальностей, которые были союзниками Германии в антикоммунистическом блоке. Невозможно без содрогания узнавать об оргии изнасилований и сексуального рабства невинных женщин и маленьких девочек. И очень легко отмахнуться от этой темы и выбрать для чтения что-нибудь более приятное или развлекательное.

            По мере того, как Красная Армия продвигалась вперёд в 1945 году, Берлин становился городом практически без мужчин. Из гражданского населения 2 700 000 человек, 2 000 000 были женщины. Неудивительно, что страх перед изнасилованиями разносился по городу подобно чуме. Женщины осаждали докторов, ища информацию о быстрейших способах совершить самоубийство. На яд был огромный спрос.

 

В Берлине находилось благотворительное учреждение Хаус Делем, родильный дом и приют. Советские солдаты ворвались в него и многократно изнасиловали беременных женщин и только что родивших женщин. Это не было одиночным эпизодом. Никто точно не знает, сколько всего женщин было изнасиловано, но по оценкам врачей, в одном только Берлине не менее 100 000 женщин, в возрасте от 10 до 70 лет.

 

24 марта 1945 года наш "благородный советский союзник" вошёл в Данциг. 50-летняя данцигская учительница сообщала, что её племянница, 15 лет, была изнасилована семь раз, а другая племянница, 22 лет, была изнасилована пятнадцать раз. Советский офицер сказал группе женщин искать убежища в соборе. Когда они собрались там, туда зашли большевистские звери, и под звуки колоколов и органа, "отпраздновали" гнусную оргию, всю ночь насилуя всех женщин, некоторых более тридцати раз.

Католический пастор в Данциге показал:"Они насиловали даже 8-летних девочек, и убивали тех мальчиков, которые пытались заслонить своих матерей".

Его высокопреосвященство британский архиепископ Бернард Гриффин (Bernard Griffin) с целью изучения условий объехал Европу. Он сообщал:"В одной только Вене они изнасиловали около 100 000 женщин, причём не один раз, а по много раз, включая не достигших 10-летнего возраста девочек, и старых женщин". ….Через день после захвата Нейссы (Neisse), Силезия, нашим благородным советским союзником, было изнасиловано 182 католические монахини. В епархии Каттовицы было насчитано 66 беременных монахинь. В одном из женских монастырей были застрелены игуменья и её помощница, когда они с распростёртыми руками пытались защитить молодых монахинь. В журнале "Норд Америка" (Nord Amerika) от 1 ноября 1945 года один священник сообщал, что ему известно "несколько деревень, в которых все женщины, даже пожилые женщины и девочки двенадцати лет, в течение недель ежедневно насиловались советскими солдатами". Сильвестер Михельфельдер (Sylvester Michelfelder), лютеранский пастор, писал в "Крисчен Сенчери" (Christian Century):"Толпы безнаказанных бандитов в советской и американской форме грабят поезда. Женщин и девочек насилуют на глазах у всех. Их заставляют ходить голыми". 27 апреля 1946 года Радио Ватикана утверждало, что из советской оккупационной зоны в Восточной Германии доносятся мольбы о помощи "от зверски насилуемых девочек и женщин, чьё физическое и нравственное здоровье совершенно подорвано".

Советские солдаты просто насиловали подряд всех лиц женского пола от восьми лег и выше, а если немец или немка убивали за что-нибудь советского солдата, пусть даже за изнасилование, то за это убивали 50 немцев, как сообщал журнал "Тайм" от 11 июня 1945 года.

 

Приведенной информации нет оснований не верить. И если нам не рассказывали о подобном наши отцы и деды, о таком не писали в мемуарах участники боевых действий, то мы понимаем, почему именно. Но когда мы утверждаем, что освободили народ Германии от нацизма, то мы говорим не всю правду. Простым немецким женщинам, девочкам-подросткам, даже детям женского пола наши солдаты принесли тоже много горя. 
            К сожалению. Это также не следует забывать. Для справедливости.

[Mesa]

Бедные наши предки.Мои деды в могиле перевернулись наверное от таких тем.В каждой войне есть свои насильники и мародеры.Вам не стыдно?В про чем ваш дед наверное не воевал,поэтому так легко пишите оскорбляя их память,тех кто отдал жизни ради того что такие как Zaman жил на этом свете.Люди уходили в партизаны чтобы воевать с врагом,не то что сегодняшние мужчины,сидя за компом обкакивают смелость и подвиги мужчин того времени.Война меняет человека,не воевавший этого не поймет.Что двигало теми насильниками,может они были отморозками,многих тогда прям из тюрем отправляли.А может понибшая в мучениях семья?Были горы трупов,когда освобождали концлагеря.Опыты над детьми.Думаете человеку легко остаться в здравом уме?Когда из грудных детей фашисты выкачивали всю кровь и отправляли на фронт для своих солдат,страшные экперементы над детьми и взрослыми,сделанные пепельницы из костей.Думаете все это легко ппрежить,и не надо осаорблять память наших дедов если ваш не воевал.Если не дай

Бог вам представиться возможность пройти через все это,тогда вы будете в праве осуждать солдат прошедших войну.

[Фернандо Альтамирано]

в Керстенбрухе — даже 71-летняя старуха с ампутированными ногами. 

 

Это не просто нелепо - это нелогично. По рассказам американских солдат многие немецкие женщины легко шли на "контакт" за банку консервов или пачку сигарет (чтобы обменять потом сигареты на еду). Время было голодное, война, разруха, продуктов не хватало.

 

И вы реально верите, что кто-то будет насиловать древнюю старуху с ампутированными ногами? 

[Portugaletc]

Бедные наши предки.Мои деды в могиле перевернулись наверное от таких тем.В каждой войне есть свои насильники и мародеры.Вам не стыдно?В про чем ваш дед наверное не воевал,поэтому так легко пишите оскорбляя их память,тех кто отдал жизни ради того что такие как Zaman жил на этом свете.

Всё по Геббельсу. Чем грязнее и гнуснее ложь, тем охотнее в нее верят. Теперь запустили очередной бред о миллионах изнасилований. Завтра еще что-то придумают. Всё ради одной цели - выбить у людей мозги, поставить туда американские чипы и руководить ими.

[mendy]

Всё по Геббельсу. Чем грязнее и гнуснее ложь, тем охотнее в нее верят. Теперь запустили очередной бред о миллионах изнасилований. Завтра еще что-то придумают. Всё ради одной цели - выбить у людей мозги, поставить туда американские чипы и руководить ими.

я за то, чтобы все это было ложью....

[Al Pacino]

Я не говорю что это ложь, но и утверждать что это соответствует реальности тоже тяжело.

Опять-таки, 2 млн это очень большая цифра, её невозможно скрыть или утаить. Вполне возможно что и до сих пор могут быть живые свидетели, и потом не может быть чтоб от этих изнасилований вообще не было потомства, которое было бы живым доказательством.

Да, это война, на войне всегда так бывает как бы мы не хотели в это верить, но чтоб в такой грубой извращённой форме? Ненависть конечно была велика, но сомневаюсь что до такой степени.

Я буду очень банален если скажу что мой дед который был примерным семьянином, любящем мужем и отцом не мог участвовать в этой вакханалии.

Конечно наши чувства не имеют никакого значения, значение имеют только факты.

[Zaman.]

В каждой войне есть свои насильники и мародеры.

 

в каждой были, есть и будут всегда....

-----------------------------------

в школьных учебниках нынешней Руси не без отмашки склеротичных кремлинов, помощь по ленд-лизу сведена на ноль.

Как будто её и не было...

и про нефть бакинскую больше никто не гутарит. Память у них наверняка отшибло.

---------------------------------

в разделе дюжина тем про ВОВ

представлены материалы из разных источников....

Как говорится, "надо выслушать обе стороны"

------------------------------------

а это на десерт

[Mesa]

У меня два деда прошли войну,у мужа дед дошел до Германии и оттуда пешком до Баку возвращался.Я удивляюсь что после увиденного на войне они вернулись адекватными.К концу войны я еще раз повторюсь отправляли уголовников воевать.Да и с психикой у людей было тоже не совсем нормально.Каждый день видеть море крови,голодать,мерзнуть,переживать за семью незная что с ними,живы или нет,видеть трупы изувеченных детей,это под силы не каждому и при этом не потерять самооблодание.У многих на глазах их детей убивали.Я страшно боюсь войны,в наше время люди намного злее и не адекватнее чем в те годы.Помню тема была про желание начать войну в Карабахе и многие патриоты там орали особенно женщины удивляли.Никто не знает исход войны,и хотеть дня когда в твой дом могут войти и у тебя на глазах убить твою родню,никогда не пойму.Не дай Бог,моя психика не выдержала бы это и я похлеще тех солдат была бы,резала всех на куски.Вот такая я жестокая.Наверное я бы увидев горы обезображенных детей в концлагерях и тысячи калек после опытов,стала убийцей маньячкой немцев.Незнаю....Не прошедший через это не в праве кого то судить.

[Al Pacino]

Вот такая я жестокая.Наверное я бы увидев горы обезображенных детей в концлагерях и тысячи калек после опытов,стала убийцей маньячкой немцев.Незнаю....Не прошедший через это не в праве кого то судить.

Посмотрите фильм "Иди и смотри". Только предупреждаю, фильм очень тяжёлый. Но в финальной сцене показано что у ответной жестокости должен быть предел.

[Portugaletc]

Посмотрите фильм "Иди и смотри". Только предупреждаю, фильм очень тяжёлый. Но в финальной сцене показано что у ответной жестокости должен быть предел.

Фильм это всего лишь фильм и не более того. Историю нельзя изучать по фильмам или картинам, это всего лишь художественное видение индивидом событий. И оно может кардинально отличаться от реальных событий.

[Al Pacino]

Фильм это всего лишь фильм и не более того. Историю нельзя изучать по фильмам или картинам, это всего лишь художественное видение индивидом событий. И оно может кардинально отличаться от реальных событий.

Ну, это понятно. Месалина стала рассуждать об ответной жестокости и на ум пришёл этот фильм.

Ответную жестокость и ненависть конечно никто не отменял, она в военной ситуации вполне возможна, но до такой ли степени?

[Mesa]

Ну, это понятно. Месалина стала рассуждать об ответной жестокости и на ум пришёл этот фильм.

Ответную жестокость и ненависть конечно никто не отменял, она в военной ситуации вполне возможна, но до такой ли степени?

Когда читаешь и смотришь на фото детей из Дахау например,представляешь что испытывала мать зная что ее ребенка в данный момент терзают по мимо воли звереешь.А если это твой ребенок,то уже не описать чувства.Я знаю точно что моя психика не выдержала бы,поэтому пишу за себя.

[Zaman.]

Оккупация Чехословакии Советскими войсками

 

 

      С приходом к руководству Коммунистической партии Чехословакии Александра Дубчека, Чехословакия начала демонстрировать всё большую независимость от СССР. 

      Политические реформы Дубчека и его соратников (О. Шик, И. Пеликан, З. Млынарж и другие), которые стремились создать «социализм с человеческим лицом», не представляли собой полного отхода от прежней политической линии, как это было в Венгрии в 1956 году, однако рассматривались руководителями СССР и ряда соцстран (ГДР, Польша, Болгария) как угроза партийно-административной системе Советского Союза и стран Восточной и Центральной Европы, а также целостности и безопасности «советского блока». 

      Была существенно ослаблена цензура, повсеместно проходили свободные дискуссии, началось создание многопартийной системы. Было заявлено о стремлении обеспечить полную свободу слова, собраний и передвижений, установить строгий контроль над деятельностью органов безопасности, облегчить возможность организации частных предприятий и снизить государственный контроль над производством. Кроме того, планировалась федерализация государства и расширение полномочий органов власти субъектов ЧССР — Чехии и Словакии. 

      Часть правящей коммунистической партии — особенно на высшем уровне — выступала, однако, против какого бы то ни было ослабления партийного контроля над обществом, и данные настроения были использованы советским руководством в качестве повода для отстранения реформаторов от власти. По мнению правящих кругов СССР, Чехословакия находилась в самом центре оборонительной линии организации Варшавского договора, и её возможный выход из него был недопустим во время холодной войны. 

      23 марта 1968 года на съезде коммунистических партий в Дрездене прозвучала критика реформ в Чехословакии, 4 мая Брежнев принял делегацию во главе с Дубчеком в Москве, где остро критиковал положение в ЧССР, 15 июля руководители коммунистических партий направили открытое письмо ЦК КПЧ, 29 июля — 1 августа состоялась встреча Президиума ЦК КПЧ и Политбюро ЦК КПСС в Чьерне-над-Тисоу, 17 августа Дубчек встретился в Комарно с Яношем Кадаром, который указал Дубчеку, что ситуация становится критической. 

      27 июня 1968 года в пражской газете «Литерарни новины» и других чехословацких газетах за подписями около шестидесяти интеллектуалов был опубликован манифест «Две тысячи слов, обращённых к рабочим, крестьянам, служащим, учёным, работникам искусства и всем прочим» с требованием дальнейших реформ. Он был особенно негативно воспринят руководством СССР. 

      После совещания в Дрездене советское руководство приступило к разработке вариантов действий в отношении Чехословакии, в том числе и военных мер. Руководители ГДР (В. Ульбрихт), Болгарии (Т. Живков) и Польши (В. Гомулка) занимали жёсткую позицию и в определённой мере влияли на советского руководителя Л. Брежнева. 

      Советской стороной не исключался и вари­ант вступления на территорию Чехословакии войск НАТО, которые проводили манёвры под кодовым названием «Чёрный лев» у границ ЧССР. 

      Учитывая складывающуюся военно-политическую обстановку, весной 1968 года объединённым командованием Варшавского Договора совместно с Генеральным штабом ВС СССР была разработана операция под кодовым названием «Дунай». 

      8 апреля 1968 года командующий воздушно-десантными войсками генерал В. Ф. Маргелов получил директиву, согласно которой приступил к планированию применения воздушных десантов на территории ЧССР. В директиве говорилось: «Советский Союз и другие социалистические страны, верные интернациональному долгу и Варшавскому Договору, должны ввести свои войска для оказания помощи Чехословацкой народной армии в защите Родины от нависшей над ней опасности». В документе подчеркивалось также: «…если войска Чехословацкой народной армии с пониманием отнесутся к появлению советских войск, в этом случае необходимо организовать с ними взаимодействие и совместно выполнять поставленные задачи. В случае, если войска ЧНА будут враждебно относиться к десантникам и поддержат консервативные силы, тогда необходимо принимать меры к их локализации, а при невозможности этого — разоружать». 

      В течение апреля-мая советские лидеры пытались «образумить» Дубчека, привлечь его внимание к опасности действий антисоциалистических сил. В конце апреля в Прагу прибыл маршал И. Якубовский, главнокомандующий Объединёнными вооружёнными силами стран — участниц Варшавского Договора для подготовки учений войск стран Варшавского договора на территории ЧССР. 

      4 мая прошла встреча Брежнева с Дубчеком в Москве, но на ней взаимопонимания достичь не удалось. 8 мая в Москве прошла закрытая встреча лидеров СССР, Польши, ГДР, Болгарии и Венгрии, во время которой состоялся откровенный обмен мнениями о мерах в связи с обстановкой в Чехословакии. Уже тогда прозвучали предложения о военном решении. Однако этом лидер Венгрии Я. Кадар, ссылаясь на опыт 1956 г., заявил, что чехословацкий кризис нельзя решить военными средствами и необходимо искать политическое решение. 

      В конце мая правительство ЧССР дало согласие на проведение учений войск стран Варшавского договора под названием «Шумава», которые состоялись 20 — 30 июня с привлечением только штабов частей, соединений и войск связи. С 20 по 30 июня на территорию Чехословакии впервые за всю историю военного блока социалистических стран было введено 16 тысяч человек личного состава. С 23 июля по 10 августа 1968 года на территории СССР, ГДР и Польши были проведены тыловые учения «Неман», в период которых шла передислокация войск для вторжения в Чехословакию. С 11 августа 1968 года были проведены крупные учения войск ПВО «Небесный щит». На территории Западной Украины, Польши и ГДР были проведены учения войск связи. 

      29 июля — 1 августа прошла встреча в Чиерне-над-Тисой, в которой участвовали полные составы Политбюро ЦК КПСС и Президиум ЦК КПЧ вместе с президентом Л. Свободой. Чехословацкая делегация на переговорах в основном выступала единым фронтом, но особой позиции придерживался В. Биляк. Тогда же поступило личное письмо кандидата в члены Президиума ЦК КПЧ А. Капека с просьбой об оказании его стране «братской помощи» соцстран. 

      В конце июля была завершена подготовка военной операции против Чехословакии, но ещё не было принято окончательное решение о её проведении. 3 августа 1968 г. состоялась встреча руководителей шести коммунистических партий в Братиславе. В принятом в Братиславе заявлении содержалась фраза о коллективной ответственности в деле защиты социализма. В Братиславе Л. Брежневу было передано письмо пяти членов руководства КПЧ — Индры, Кольдера, Капека, Швестки и Биляка с просьбой об оказании «действенной помощи и поддержки», чтобы вырвать ЧССР «из грозящей опасности контрреволюции». 

      В середине августа Л. Брежнев дважды звонил А. Дубчеку и спрашивал, почему не происходят обещанные в Братиславе кадровые перестановки. Но Дубчек отвечал, что кадровые дела решаются коллективно, пленумом ЦК партии. 

      16 августа в Москве на заседании Политбюро ЦК КПСС состоялось обсуждение положения в Чехословакии и были одобрены предложения о вводе войск. Тогда же было принято письмо Политбюро ЦК КПСС в адрес Президиума ЦК КПЧ. 17 августа советский посол С. Червоненко встретился с президентом Чехословакии Л. Свободой и сообщил в Москву, что в решающий момент президент будет вместе с КПСС и Советским Союзом. В тот же день группе «здоровых сил» в КПЧ были направлены подготовленные в Москве материалы для текста Обращения к чехословацкому народу. Планировалось, что они создадут Революционное рабоче-крестьянское правительство. Был заготовлен и проект обращения правительств СССР, ГДР, Польши, Болгарии и Венгрии к народу Чехословакии, а также к чехословацкой армии. 

      18 августа в Москве состоялась встреча лидеров СССР, ГДР, Польши, Болгарии и Венгрии. Были согласованы соответствующие мероприятия, в том числе выступление «здоровых сил» КПЧ с просьбой о военной помощи. В послании президенту Чехословакии Свободе от имени участников совещания в Москве, в качестве одного из главных доводов отмечалось получение просьбы об оказании помощи вооруженными силами чехословацкому народу от «большинства» членов Президиума ЦК КПЧ и многих членов правительства Чехословакии. 

      Политической целью операции была смена политического руководства страны и установление в Чехословакии лояльного СССР режима. Войска должны были захватить важнейшие объекты в Праге, сотрудники КГБ должны были арестовать чешских реформаторов, а затем было запланировано проведение Пленума ЦК КПЧ и сессии Национального собрания, где должно было смениться высшее руководство. При этом большая роль отводилась президенту Свободе. Политическое руководство операцией в Праге осуществлял член Политбюро ЦК КПСС К. Мазуров. 

      Военную подготовку операции осуществлял главнокомандующий Объединёнными Вооружёнными Силами стран Варшавского договора маршал И. И. Якубовский, однако за несколько дней до начала операции её руководителем был назначен главнокомандующий Сухопутными войсками, заместитель министра обороны СССР, генерал армии И. Г. Павловский. 

      На первом этапе основная роль отводилась воздушно-десантным войскам. Войска противовоздушной обороны, Военно-морской флот и ракетные войска стратегического назначения приводились в повышенную боеготовность. 

      К 20 августа была подготовлена группировка войск, первый эшелон которой насчитывал до 250 тыс., а общее количество — до 500 тыс. чел., около 5 тыс. танков и бронетранспортёров. Для осуществления операции привлекались 26 дивизий, из них 18 советских, не считая авиации. Во вторжении принимали участие войска советских 1-й гвардейской танковой, 20-й гвардейской общевойсковой, 16-й воздушной армиями (Группа советских войск в Германии), 11-й гвардейской общевойсковой армией (Белорусский военный округ), 13-й и 38-й общевойсковыми армиями (Прикарпатский военный округ) и 14-й воздушной армии (Одесский военный округ). Были сформированы Прикарпатский и Центральный фронты: 

      - Прикарпатский фронт был создан на основе управления и войск Прикарпатского военного округа и нескольких польских дивизий. В его состав вошли четыре армии: 13-я, 38-я общевойсковые, 8-я гвардейская танковая и 57-я воздушная. При этом 8-я гвардейская танковая армия и часть сил 13-й армии начали перемещение в южные районы Польши, где в их состав были дополнительно включены польские дивизии. 

      - Центральный фронт был сформирован на базе управления Прибалтийского военного округа с включением в него войск Прибалтийского военного округа, Группы советских войск в Германии и Северной группы войск, а также отдельных польских и восточногерманских дивизий. Этот фронт был развернут в ГДР и Польше. В состав Центрального фронта входили 11-я и 20-я гвардейские общевойсковые и 37-я воздушная армии. 

      Также для прикрытия действующей группировки в Венгрии был развернут Южный фронт. Кроме этого фронта, на территории Венгрии была развёрнута для ввода в Чехословакию оперативная группа «Балатон» (две советские дивизии, а также болгарские и венгерские подразделения). 

      В целом численность введённых в Чехословакию войск составляла: 

      - СССР — 18 мотострелковых, танковых и воздушно-десантных дивизий, 22 авиационных и вертолётных полка, около 170 000 человек; 

      - Польша — 5 пехотных дивизий, до 40 000 человек; 

      - ГДР — мотострелковая и танковая дивизии, всего до 15 000 человек (по публикациям в прессе, от ввода частей ГДР в Чехословакию в последний момент было решено отказаться, они играли роль резерва на границе, а в Чехословакии находилась оперативная группа ННА ГДР из нескольких десятков военнослужащих); 

      - Венгрия — 8-я мотострелковая дивизия, отдельные части, всего 12 500 человек; 

      - Болгария — 12-й и 22-й болгарские мотострелковые полки, общей численностью 2164 чел. и один болгарский танковый батальон при 26 машинах Т-34. 

      Дата ввода войск была назначена на вечер 20 августа, когда проводилось заседание Президиума ЦК КПЧ. Утром 20 августа 1968 г. офицерам был зачитан секретный приказ о формировании главного командования «Дунай». Главкомом был назначен генерал армии И. Г. Павловский, чья ставка была развернута в южной части Польши. Ему подчинялись оба фронта (Центральный и Прикарпатский) и оперативная группа «Балатон», а также две гвардейские воздушно-десантные дивизии. В первый день операции для обеспечения высадки десантных дивизий в распоряжение Главкома «Дунай» выделялось пять дивизий военно-транспортной авиации. 

      В 22 часа 15 минут 20 августа в войска поступил сигнал «Влтава-666» о начале операции. В 23.00 20 августа в войсках, предназначенных для вторжения, была объявлена боевая тревога. По каналам закрытой связи всем фронтам, армиям, дивизиям, бригадам, полкам и батальонам был передан сигнал на выдвижение. По этому сигналу все командиры должны были вскрыть один из пяти хранящихся у них секретных пакетов (операция была разработана в пяти вариантах), а четыре оставшихся в присутствии начальников штабов сжечь, не вскрывая. Во вскрытых пакетах содержался приказ на начало операции «Дунай» и на продолжение боевых действий в соответствии с планами «Дунай-Канал» и «Дунай-Канал-Глобус». 

      Заранее были разработаны «Распоряжения по взаимодействию на операцию "Дунай"». На боевой технике, участвовавшей во вторжении, были нанесены белые полосы. Вся боевая техника советского и союзного производства без белых полос подлежала «нейтрализации», желательно без стрельбы. В случае сопротивления бесполосные танки и другая боевая техника подлежали уничтожению без предупреждения и без команд сверху. При встрече с войсками НАТО было приказано немедленно останавливаться и без команды не стрелять. 

      В 2 часа ночи 21 августа на аэродроме «Рузине» в Праге высадились передовые подразделения 7-й воздушно-десантной дивизии. Они блокировали основные объекты аэродрома, куда стали приземляться советские Ан-12 с десантом и боевой техникой. Захват аэродрома был произведен с помощью обманного маневра: подлетающий к аэродрому советский пассажирский самолет запросил аварийную посадку из-за якобы повреждения на борту. После разрешения и посадки десантники с самолета захватили диспетчерскую башню и обеспечили посадку десантных самолетов. 

      В течение 21 августа 24 дивизии стран Варшавского договора заняли основные объекты на территории Чехословакии. Ввод войск осуществлялся в 18 местах с территории ГДР, ПНР, СССР и ВНР. В Прагу вступили части 20-й Гвардейской армии из Группы советских войск в Германии (генерал П. К. Кошевой), которые установили контроль над основными объектами столицы Чехословакии. Войска СССР и его союзников заняли все пункты без применения оружия, так как чехословацкой армии было приказано не оказывать сопротивления. 

      На заседании Президиума ЦК КПЧ 20 августа ночью, когда стало известно о вводе войск пяти стран, большинство — 7 против 4 — проголосовали за заявление Президиума, осуждающее вторжение. Только члены Президиума Кольдер, Биляк, Швестка и Риго выступили по первоначальному плану. Барбирек и Пиллер поддержали Дубчека и Черника. Расчёт же советского руководства был на перевес «здоровых сил» в решающий момент — 6 против 5. 

      С помощью работников чехословацких органов госбезопасности, руководимых заместителем министра внутренних дел В. Шалговичем, советскими десантниками и сотрудниками КГБ были задержаны и вывезены в СССР Дубчек, Черник (глава правительства), Смрковский, Кригель и Шпачек. Небольшие стычки с протестующими гражданами произошли в Праге. В связи с этим с опозданием был установлен контроль над радио, телевидением и газетами. «Здоровые силы» укрылись в советском посольстве. Но их не удалось уговорить сформировать новое правительство и провести Пленум ЦК. Средства массовой информации уже успели объявить их предателями. Руководители Чехословакии были арестованы и вывезены в Москву. 

      По призыву президента страны и Чешского радио граждане Чехословакии не оказывали вооружённого отпора оккупационным силам. Тем не менее, повсеместно войска встречали пассивное сопротивление местного населения. Чехи и словаки отказывались предоставлять советским войскам питьё, продукты питания и топливо, меняли дорожные знаки для затруднения продвижения войск, выходили на улицы, пытались объяснить солдатам суть происходящих в Чехословакии событий, апеллировали к русско-чехословацкому братству. Граждане требовали вывода иностранных войск и возврата вывезенных в СССР руководителей партии и правительства. 

      По инициативе Пражского городского комитета КПЧ досрочно, на территории завода в Высочанах (район Праги) начал заседания XIV съезд КПЧ, правда, без делегатов из Словакии. Представители консервативно настроенной группы делегатов на съезде не были избраны ни на один из руководящих постов в КПЧ. 

      Советское руководство было вынуждено искать компромиссное решение. Вывезенные в СССР члены руководства ЦК КПЧ были доставлены в Москву. Президент Л. Свобода также прибыл в Москву вместе с Г. Гусаком, в тот момент являвшимся заместителем главы правительства. 

      24—27 августа 1968 года в Москве состоялись переговоры. Советские руководители стремились подписать с чехословацкими руководителями документ, в котором бы прежде всего оправдывался ввод войск как вынужденная мера по причине невыполнения обязательств чехословацкой стороны, принятых по итогам переговоров в Чиерне-над-Тисой и Братиславе, и неспособности предотвратить возможный государственный переворот «контрреволюционных сил». Также требовалось объявить решения съезда КПЧ в Высочанах недействительными и отложить созыв нового съезда партии. Переговоры проходили в обстановке нажима и скрытых угроз. Руководители Чехословакии заявляли, что ввод войск был неспровоцированным и неоправданным шагом, который повлечёт тяжёлые последствия, в том числе в международном плане. Такой же позиции придерживался и Г. Гусак, отметивший, что цели, которые ставили руководители СССР, можно было достичь другими, невоенными средствами. 

      Но в итоге А. Дубчек и его товарищи решились на подписание Московского протокола (подписать его отказался только Ф. Кригель), добившись лишь согласия с решениями январского и майского (1968 г.) Пленумов ЦК КПЧ и обещания вывести войска в будущем. Итогом переговоров стало совместное коммюнике, в котором сроки вывода войск ОВД ставились в зависимость от нормализации обстановки в ЧССР. 

      Боевые действия практически не велись. Имели место отдельные случаи нападения на военных, но в подавляющем большинстве жители Чехословакии не оказали сопротивления. 

      По современным данным, в ходе вторжения было убито 108 и ранено более 500 граждан Чехословакии, в подавляющем большинстве мирных жителей. Только в первый день вторжения было убито или смертельно ранено 58 человек, в том числе семь женщин и восьмилетний ребёнок. 

      Наибольшее число жертв среди мирных жителей было в Праге в районе здания Чешского радио. Вероятно, значительная часть жертв была незадокументирована. Так, свидетели сообщают о стрельбе советских солдат по толпе пражан на Вацлавской площади, в результате которой погибло и было ранено несколько человек, хотя данные об этом инциденте не вошли в отчёты Чехословацкой службы безопасности. Многочисленны свидетельства о гибели мирных жителей, в том числе среди несовершеннолетних и лиц пожилого возраста, в Праге, Либерце, Брно, Кошице, Попраде и других городах Чехословакии в результате немотивированного применения оружия советскими солдатами. Известно также об обстреле здания Национального музея советскими танками. 

      Всего с 21 августа по 20 сентября 1968 года боевые потери советских войск составили 12 человек погибшими и 25 ранеными и травмированными. Небоевые потери за этот же период — 84 погибших и умерших, 62 раненых и травмированных. Также в результате катастрофы вертолёта в районе г. Теплице погибли 2 советских корреспондента. Известны данные о потерях вооружённых сил других стран — участниц операции. Так, венгерская армия потеряла 4-х солдат погибшими (все — небоевые потери: несчастный случай, заболевания, самоубийство). Болгарская армия потеряла 2 человек — один часовой был убит на посту неизвестными (при этом похищен автомат), 1 солдат застрелился. 

      В начале сентября войска были выведены из многих городов и населённых пунктов ЧССР в специально определённые места дислокации. Советские танки покинули Прагу 11 сентября 1968 года. 16 октября 1968 г. между правительствами СССР и ЧССР был подписан договор об условиях временного пребывания советских войск на территории Чехословакии, согласно которому часть советских войск оставалась на территории ЧССР «в целях обеспечения безопасности социалистического содружества». 17 октября 1968 г. начался поэтапный вывод части войск с территории Чехословакии, который завершился к середине ноября. 

      В 1969 году в Праге студенты Ян Палах и Ян Зайиц с интервалом в месяц совершили самосожжение в знак протеста против советской оккупации. 

      В результате ввода войск в ЧССР был прерван процесс политических и экономических реформ. На апрельском (1969 г.) пленуме ЦК КПЧ первым секретарём был избран Г. Гусак. Реформаторы были отстранены от должностей, начались репрессии. Страну покинуло несколько десятков тысяч человек, в том числе множество представителей культурной элиты страны. 

      На территории Чехословакии советское военное присутствие сохранялось до 1991 года. 

      В Советском Союзе некоторые представители интеллигенции протестовали против ввода советских войск в Чехословакию. 

      В частности, на Красной Площади прошла демонстрация 25 августа 1968 года в поддержку независимости Чехословакии. Демонстранты развернули плакаты с лозунгами «At zije svobodne a nezavisle Ceskoslovensko!» («Да здравствует свободная и независимая Чехословакия!»), «Позор оккупантам!», «Руки прочь от ЧССР!», «За вашу и нашу свободу!», «Свободу Дубчеку!». Демонстрация была подавлена, лозунги были квалифицированы как клеветнические, демонстранты были осуждены. 

      В результате проведения операции «Дунай» Чехословакия осталась членом восточноевропейского социалистического блока. Советская группировка войск (до 130 тыс. чел.) оставалась в Чехословакии до 1991 года. Договор об условиях пребывания советских войск на территории Чехословакии стал одним из главных военно-политических итогов ввода войск пяти государств, удовлетворивших руководство СССР и ОВД. Однако Албания в результате вторжения вышла из Организации Варшавского договора. 

      Подавление Пражской весны усилило разочарование многих представителей западных левых кругов в теории марксизма-ленинизма и способствовало росту идей «еврокоммунизма» среди руководства и членов западных коммунистических партий — впоследствии приведшему к расколу во многих из них. Коммунистические партии Западной Европы утратили массовую поддержку, так как практически была показана невозможность «социализма с человеческим лицом». 

      Высказывается мнение, что операция «Дунай» усилила позиции США в Европе. 

      Парадоксальным образом, силовая акция в Чехословакии в 1968 ускорила приход в отношениях между Востоком и Западом периода т. н. «разрядки напряженности», основанной на признании существовавшего в Европе территориального статус-кво и проведение Германией при канцлере Вилли Брандте т. н. «новой восточной политики». 

      Операция «Дунай» препятствовала возможным реформам в СССР: «Для Советского Союза удушение Пражской весны оказалось связанным со многими тяжёлыми последствиями. Имперская "победа" в 1968 г. перекрыла кислород реформам, укрепив позиции догматических сил, усилила великодержавные черты в советской внешней политике, способствовала усилению застоя во всех сферах».

[Zaman.]

 

[Zaman.]

 

[Zaman.]

 

[Zaman.]

 

 

 

[Zaman.]

 

 

[Zaman.]

http://www.youtube.com/watch?v=t0l-MTNjNfw

[Zaman.]

http://www.youtube.com/results?search_query=%D0%9E%D0%BA%D0%BA%D1%83%D0%BF%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%8F+%D0%A7%D0%B5%D1%85%D0%BE%D1%81%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BA%D0%B8%D0%B8+%D0%A1%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%BC%D0%B8+%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B0%D0%BC%D0%B8+

[Zaman.]

http://www.currenttime.tv/media/video/26684289.html

[Zaman.]

ПОДАВЛЕНИЕ АНТИКОММУНИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ В ВЕНГРИИ (1956 г.)

 

61. Начало революциии военного вмешательства в нее со стороны СССР

Предыстория венгерских событий 1956 г. Венгрия — небольшая страна в Центральной Европе, не имеющая выхода к морям. Территория — 93 тысячи км2, население в 1956 г. составляло около 9 миллионов человек. Столица — Будапешт. Во время Второй мировой войны была занята советскими войсками, которые помогли прийти к власти местным коммунистам. Венгрия входила в советский военно-политический блок и с трех сторон света (севера, востока и юга) граничила с социалистическими странами (Чехословакией, СССР, Румынией и Югославией). Лишь на западе ее соседкой являлась Австрия.

Сталинист Ракоши. С 1940-х гг. Венгрией правил Матьяш Ракоши — ортодоксальный сталинист. Установленный им режим считался суровым даже по сталинским стандартам. Как отмечалось позднее в одном из официальных документов, только «с января 1951 г. по май 1953 г. полиция вынесла 850 тысяч наказаний частным лицам. Начиная с 1950 г. и до конца первого квартала 1953 г. в судах различных инстанций рассматривались дела 650 тысяч человек и в отношении 387 тысяч из них были вынесены обвинительные заключения. В 1952–1955 гг. судебные и полицейские расследования были начаты в общей сложности в отношении 1136 тысяч человек, 46 процентов которых подвергались наказаниям. Все это… в конце концов привело к кризису».

Вскоре после июньского восстания в ГДР (1953 г.) время Ракоши наконец истекло. На посты руководителя партии и государства Москва назначила Имре Надя. Он имел репутацию коммуниста-реформатора и пользовался менее тираническими методами правления, чем его предшественник. Видимо, это не понравилось новым советским руководителям. В 1955 г. И. Надь был снят, и к рулю государства вновь вернулся М. Ракоши. Опять возобладал массовый террор и репрессии. М. Ракоши выступал даже против малейших демократических изменений в стране. И. Надь был исключен из партии, однако, в отличие от прежних времен, был оставлен на свободе и даже написал и опубликовал трактат, ставивший под сомнение право Советского Союза вмешиваться во внутренние дела братских коммунистических государств.

Приход Эрне Гере. После осуждения культа личности Сталина на XX съезде КПСС (февраль 1956 г.) М. Ракоши вновь был смещен, на этот раз в пользу его близкого соратника Эрне Гере. И хотя Э. Гере объявил себя националистом, он настолько тесно был связан с Ракоши, что не смог стать самостоятельной политической фигурой.

Секретные планы советских войск. Берлинское восстание заставило советское руководство внимательно следить за странами социалистического лагеря. Для того, чтобы войска постоянно были готовы к ликвидации новых «беспорядков» в вассальных странах, командованием были разработаны специальные совершенно секретные планы действий частей и соединений при проведении карательных акций.

В середине июля 1956 г. в Венгрию для инспекции находившихся там советских войск — Особого корпуса прибыла группа военных руководителей, возглавляемая генералом армии А.И. Антоновым. Было установлено, что в Особом корпусе специального плана нет, и об этом доложили министру обороны Г.К. Жукову. Маршал отдал приказ — и к 20 июля появился «План боевых действий Особого корпуса по восстановлению общественного порядка на территории Венгрии». Документ получил наименование «Волна». Сигналом к началу действий был установлен позывной «Компас».

Начало венгерской антикоммунистической революции. К этому времени перезахоронение останков Ласло Райка и других венгерских политических деятелей, невинно казненных в 1949 г., вызвало активизацию общественно-политической жизни Будапешта.

Москва приняла предупредительные меры. 19 октября 108-й парашютно-десантный полк 7-й воздушно-десантной дивизии был приведен в боевую готовность и 20 октября был готов к вылету с аэродромов Каунаса и Вильнюса. 21 октября управлением Особого корпуса была проведена проверка готовности подчиненных войск к действиям по плану «Волна».

Требования демонстрантов. 23 октября к 15 часам у памятника герою венгерской революции 1848–1849 гг. генералу И. Бему (поляку по национальности) собралось около 50 тысяч манифестантов. Они возложили цветы к подножию монумента, произнесли здравицы в честь укрепления венгеро-польской дружбы, выдвинули лозунги против дискредитировавших себя правящей Венгерской партии труда и правительства, после чего направились к зданию парламента. К вечеру там собралось около 200 тысяч человек. Собравшиеся потребовали кооптации И. Надя в правительство, отмены постановлений Центрального Руководства Венгерской партии труда (ЦР ВПТ), осуждавших деятельность ревизионистов, отставки ракошистского руководства, реабилитации невинно осужденных, опубликования материалов сфабрикованных политических процессов. Значительная часть населения Будапешта поддержала демонстрантов.

В 19 часов глава партии Э. Гере позвонил советскому послу Ю.В. Андропову и в Москву. Он просил привлечения советских войск для разгона демонстрантов. В 20 часов по радио прозвучало его выступление, где участники шествия были названы контрреволюционерами. Это только обострило обстановку.

Монумент Сталину опрокинут. После выступления Э. Гере демонстранты разделились: одна группа направилась к зданию радио, другая — к памятнику И. Сталину. Около 22 часов огромный монумент «вождя всех времен и народов» был опрокинут, что вызвало ликование собравшихся.

Первая группа прибыла к зданию радио, полагая, что Э. Гере выступал оттуда. Студенты хотели изложить Гере свои намерения и передать по радио требования, принятые на митинге. Руководство радио отказалось выполнить пожелания делегированных. Тогда в окна полетели камни, а затем началась рукопашная схватка между защитниками здания и повстанцами, которая перешла в вооруженную борьбу. Этот момент стал началом кровавой драмы октября-ноября 1956 г. в Венгрии.

Хроника советского военного вмешательства 23–24 октября. В Советском Союзе в 21 час 45 мин. 23 октября командующий войсками Прикарпатского военного округа генерал армии П.И. Батов поднял по боевой тревоге 128-ю стрелковую и 39-ю механизированную дивизии. Соединения получили приказ о переходе государственной границы СССР — Венгрия. 315-й полк 128-й дивизии получил боевой приказ, если понадобится, с боем прорвать границу и обеспечить беспрепятственное продвижение главных сил.

Этой же ночью в Москве по тревоге была собрана оперативная группа генералов и старших офицеров Генерального штаба, Главного штаба сухопутных войск, Главного штаба ВВС в количестве 80 человек и уже в первой половине дня 24 октября самолетами доставлена в Венгрию. Общее командование силами было возложено на первого заместителя начальника Генерального штаба генерала армии М.С. Малипииа. На оперативную группу возлагалась задача изучения и анализа военно-политической обстановки в Венгрии, выработки решений, организации планирования и взаимодействия между войсками, руководства боевыми действиями по «наведению порядка».

В 22 часа 23 октября начальником Генерального штаба маршалом В.А. Соколовским Особый корпус был поднят по тревоге и выведен в районы сосредоточения. В 23 часа войска получили приказ на действия по плану «Волна».

В 00 час 35 мин. 24 октября приводится в боевую готовность советская 33-я механизированная дивизия в Румынии. Командир дивизии получил боевой приказ на переход румыно-венгерской границы и сосредоточение в 15 километрах от Будапешта.

В 2 часа ночи 24 октября оперативная группа корпуса прибыла в Будапешт и в здании Министерства обороны развернула командный пункт. В 2 часа 15 мин. 315-й полк ИЗ ПрпкВО начинает переход границы. За ним следуют 128-я и 39-я дивизии.

Захват главных зданий. К 5 часам утра советские войска в Будапеште овладевают гостиницей «Астория», радиостанцией «Кошут», Национальным музеем и прилегающими к ним кварталами, захватывают здания парламента, ЦР ВПТ, Госбанк, Главпочтамт, вокзал «Нюга-ти», берут под охрану военный госпиталь и посольство СССР; тяжелый танко-самоходный полк сосредоточивает усилия по овладению железнодорожной станцией «Келети» и объектами «Корвина». Свежие части, прибывая в Будапешт, практически с ходу вступают в боевые действия.

Дополнительные силы подавления. Считая, что войск для подавления восставших недостаточно, командир корпуса П.И. Лащенко вызвал в Будапешт дополнительные силы. Из Румынии совершила марш 33-я механизированная дивизия. Ее 104-й полк с ходу вступил в действия. Тогда же вступили в бои 56-й механизированный и 83-й танковый полки 17-й механизированной дивизии корпуса. Самолеты 177-й авиационной дивизии корпуса в течение дня провели 84 устрашающих полета над Будапештом и другими городами. Вызванные в Будапешт разведчики 17-й дивизии охраняли А.И. Микояна и М.А. Суслова.

Венгерская армия против своего народа. Днем из Эстергома в Будапешт прибыла 7-я механизированная дивизия Венгерской Народной Армии и обратила оружие против своих сограждан. 8-я, 27-я стрелковые и 5-я механизированная дивизии 3-го стрелкового корпуса Венгерской Народной Армии также не поддержали повстанцев и приступили к их ликвидации. С 4 но 26 октября по приказу генерала Дюрко в Кечкемете уничтожен отряд повстанцев в 340 человек. В Сабадсалаше революционеры были разгромлены своими войсками, при этом 7 человек убито и 40 ранено. Однако в столице, несмотря на огонь и мощь воинских формирований, повстанцы удерживали многие объекты.

Расправа восставших с коммунистами

В эти дни боевые действия приобретают более ожесточенный характер. Силы повстанцев растут: на их сторону переходят 8-й механизированный полк Венгерской Народной Армии, строительные и зенитные части Будапешта, офицеры академии имени М. Зрини, курсанты военных училищ. Революционеры создают узел сопротивления «Корвпн».

Пролилась кровь, появились убитые и раненые. В городах Сольнок, Вац, Зентеш, Сталинварош (ныне Ду-науйварош) и райцентре Дунаедьхазе совершены «акты вандализма» над памятниками и могилами советских воинов, погибших в борьбе с фашизмом.

Бои в столице. 25 октября в Будапеште весь день шли ожесточенные бои. Прибывшие из СССР партийные эмиссары М.А. Суслов и А.И. Микоян на заседании Политбюро Венгерской партии труда под грохот артиллерийской канонады и гул бомбардировщиков рекомендовали сменить Эрпе Гере на Яноша Кадара.

62. «Народно-демократическое движение»: дни успехов

Изменение характера кризиса. Военно-политический кризис в венгерском обществе и армии 23 и 24 октября казался началом гражданской войны. Но в результате вмешательства извне он стал приобретать форму национально-освободительного движения в защиту суверенитета, против военной оккупации. Во многих городах прошли митинги и демонстрации с требованием вывода советских войск. Всю страну охватило восстание.

Мирная демонстрация

«Контрдоводом» советской стороны были танки и артиллерия — весь день 26 октября шли ожесточенные бои в Будапеште. 2-я механизированная дивизия вместе с приданными и поддерживающими частями в основном подавила повстанческие силы на указанных ей объектах. В Прикарпатье привели в боевую готовность еще две дивизии. 70-я стрелковая дивизия получила приказ на совершение марша и сосредоточение в районах Дебрецен — Мишкольц — Ньиредьхаза, а 27-я механизированная — на марш Берегово — Ньиредьхаза — Дебрецен — Солыюк.

«Борцы за свободу» и новые силы против них. 28 октября правительством Венгрии происходящие события были названы «народно-демократическим движением», а повстанцы — «борцами за свободу». Однако для руководителей в Кремле это ничего не меняло.

В Венгрию направляются новые силы. В ночь на 28 октября 8-я механизированная армия в составе 11-й и 32-й механизированных дивизий, 60-й зенитно-артиллерийской дивизии и спецчастей получила боевой приказ на переход госграницы и сосредоточение в восточных областях Венгрии.

Воинские соединения одно за другим переходили советско-венгерскую границу. В 12 часов этого же дня 31-я гвардейская воздушно-десантная дивизия была поднята по боевой тревоге с задачей десантироваться па аэродром Веспрем. В это время восставшие значительными силами обороняли 100–120 кварталов в юго-восточной части Будапешта. Защитники «Корвина» отклонили ультиматум о капитуляции. Атаки 33-й механизированной дивизии захлебывались. На участке 2-й механизированной дивизии снова разгорелись бои. С утра 28 октября в боевые действия в Будапеште была введена 128-я дивизия.

Конфликт перерастал в масштабную войну… И вдруг 29 октября в 22 часа советские войска получили приказ о прекращении огня.

[Zaman.]

Декларация правительства СССР. Причина выяснилась 30 октября, когда правительство Союза ССР выступило с декларацией «Об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими странами». В документе констатировалось: «Страны великого содружества социалистических наций могут строить свои взаимоотношения только на принципах равноправия, уважения, территориальной целостности, государственной независимости и суверенитета, невмешательства во внутренне дела друг друга». В этом же документе объявлялось, что размещение иностранных войск в братской коммунистической стране требует одобрения самой страны и всех членов Организации Варшавского Договора.

Однако опубликование декларации стало чисто демагогическим приемом, рассчитанным на обман мирового общественного мнения. В действительности, в тот же день, 30 октября, на аэродроме Веспрем высадилась 31-я воздушно-десантная дивизия, а советские войска, вторгшиеся в Венгрию, начали подготовку к операции «Вихрь».

Образование национального правительства Венгрии и его первые действия.Опубликование декларации правительства СССР было вынужденным шагом. 29 октября пост премьер-министра по просьбе восставших принял И. Надь. На следующий день он отменил однопартийную систему, начав формирование коалиционного правительства, состоящего из представителей всех демократических партий, участвовавших в 1946 г. в последних свободных выборах.

29 октября основная часть Венгерской Народной Армии перешла на сторону восставших, что окончательно придало действиям советских войск характер военной интервенции.

30 октября в 17 часов 30 минут И. Надь потребовал немедленного вывода советских войск из Будапешта. Советская сторона начала отвод, однако, согласно приказу командования, он затягивался под предлогом ведения переговоров с революционными комитетами.

В тот же день повстанцы захватили здание будапештского горкома партии. После многочасовой перестрелки между повстанцами и охраной очень многие из оборонявших здание оказались убитыми своими же соотечественниками. 31 октября советские войска полностью покинули Будапешт. Однако в Одесском военном округе в готовность приводится 35-я механизированная дивизия, а ночью 31-я танковая дивизия Прикарпатского военного округа получает приказ на марш и сосредоточение к 20 часам 1 ноября южнее Мукачево.

И. Надь в ловушке. 1 ноября И. Надь выразил протест послу СССР в Венгрии Ю.В. Андропову по поводу вторжения советских войск в его страну. Посол пообещал довести заявление до сведения советского руководства…

И. Надь, всю жизнь принадлежавший к числу кадровых партийных работников, не мог не знать коварства и лицемерия советских руководителей, а также не понимать, что начавшиеся в Венгрии процессы и перемены опасны для них. К этому времени И. Надь оказался как бы в ловушке между собственным разгневанным народом и жестким и неуступчивым коммунистическим «старшим братом», очутился на гребне волны, ему не повинующейся и им не управляемой. Венгры требовали не подновления коммунистического режима, к чему он раньше стремился, но его уничтожения, не равноправия с Советским Союзом, но полного разрыва с ним.

Надь объявляет о выходе из Организации Варшавского Договора. 1 ноября, сформировав коалиционное правительство, И. Надь предпринял последний решающий шаг и объявил о нейтралитете Венгрии и выходе ее из Организации Варшавского Договора. Он выступил по венгерскому радио с преисполненным достоинства заявлением, стоившим ему впоследствии смертного приговора: «Венгерское национальное правительство с глубочайшим чувством ответственности по отношению к венгерскому народу и венгерской истории, выражая единодушную волю миллионов венгров, объявляет о нейтралитете Венгерской Народной Республики.

Венгерский народ, основываясь на собственной независимости и равенстве и в соответствии с духом Устава ООН, желает поддерживать истинно дружеские отношения со своими соседями, с Советским Союзом и всеми народами мира. Венгерский народ желает упрочения и дальнейшего углубления достижений национальной революции, не присоединяясь ни к какому из военных блоков».

Равнодушие ООН. Одновременно И. Надь обратился к Организации Объединенных Наций с просьбой о признании нейтралитета Венгрии. Ответа он так и не получил.

Мировое общественное мнение к этому заявлению отнеслось достаточно равнодушно, а США и их европейские союзники не предприняли никаких шагов, чтобы побудить ООН рассмотреть послание И. Надя в срочном порядке. Тем временем Советский Союз не поддавался никаким призывам к умеренности.

63. Оккупация Венгрии

Подготовка к «восстановлению порядка». Для «восстановления порядка» в Венгрии Президиум ЦК КПСС поручил Г.К. Жукову разработать войсковую карательную операцию. Генеральный штаб присвоил ей условное наименование «Вихрь». Командование операцией возлагалось на маршала И.С. Конева. Содержание операции было изложено в секретном приказе 01, подписанном этим маршалом.

Приказ № 01. Согласно приказу, Особый корпус получил боевую задачу по разгрому повстанцев в Будапеште. На столицу в прежние районы бросались 2-я, 33-я механизированные и 128-я стрелковая дивизии, усиленные тайками, артиллерией, десантниками. Боевые задачи получили 8-я механизированная и 38-я общевойсковая армии. К исходу 3 ноября войска должны были быть в полной готовности. Начало операции — по сигналу «Гром-444». Судьба восстания была предрешена…

177-я авиадивизия с 1 по 3 ноября эвакуировала на Украину более 600 семей офицеров корпуса. Военнослужащие, раненные в боях, были вывезены в Советский Союз.

Умалчивая об агрессии против социалистического союзника, Советский Союз гневно клеймил в то время англо-франко-израильскую военную акцию против Египта, призывая Совет Безопасности ООН принять неотложные меры к ее прекращению.

Ставка на Я. Кадара. Выпустить Венгрию из-под контроля, даже в политически сложных условиях, партийные вожди в Москве и их эмиссары в Венгрии, конечно же, не могли. Ставка была сделана на Я. Кадара. В ночь на 2 ноября Я. Кадар и Ф. Мюиних были привезены в Советский Союз. Здесь произошло формирование нового правительства, которое в последующем было доставлено в Будапешт силами 419-го зенитно-артиллерпй-ского полка 60-й зеннтно-артиллерийской дивизии.

«Восстановление порядка». Оккупация Венгрии. В ночь на 3 ноября командир Особого корпуса отдал боевой приказ о начале штурма Будапешта в 5 часов 50 минут следующего дня. В 10 часов утра командующие 8-й и 38-й армиями отдали аналогичные приказы об одновременном (в 6 часов 15 минут) захвате городов и наел пых пунктов на всей территории Венгрии.

Преступные методы. Чтобы ввести И. Надя в заблуждение, 3 ноября в 14 часов начались переговоры о выводе войск. Первая встреча состоялась в Будапеште между генералом армии М.С. Малининым и министром обороны П. Малетером. Договоренности достичь не удалось. Вторая встреча была назначена на 20 часов по московскому времени в районе аэродрома Текель. Поздним вечером 3 ноября в зал переговоров вошел председатель КГБ СССР генерал армии И.А. Серов с группой офицеров и объявил об аресте венгерской делегации. Министр обороны П. Малетер, начальник Генерального штаба И. Ковач, начальник оперативного управления М. Сюч и Ф. Эрдеи оказались в изоляции.

Для сокрытия истинных политических целей и введения в заблуждение мирового общественного мнения в войсках был распространен приказ маршала И.С. Конева следующего содержания.

Приказ маршала Конева.

Пропагандистский документ. На первый взгляд можно подумать, что именно этот приказ привел в действие советскую военную машину. Однако это не так.

ПРИКАЗ

Главнокомандующего Объединенными вооружеными силами № 14 ноября 1956 г.

Товарищи! В конце октября в братской нам Венгрии силы реакции и контрреволюции подняли мятеж с целью уничтожить народно-демократический строй, ликвидировать революционные завоевания трудящихся и восстановить в ней старые помещичье-капиталистические порядки…

Нет сомнения в том, что рабочий класс и трудовое крестьянство Венгерской Народной Республики поддержат нас…

Задача… в том, чтобы оказать братскую помощь венгерскому народу в защите его социалистических завоеваний, в разгроме контрреволюции…

[Zaman.]

П р и к а з ы в а ю:

Всему личному составу советских войск с полным сознанием своего воинского долга проявить настойчивость и твердость в выполнении задач, поставленных командованием. Оказать помощь местным органам власти в их деятельности по наведению общественного порядка и установлению нормальной жизни в стране…

Выражаю твердую уверенность, что солдаты и сержанты, офицеры и генералы советских войск с честью выполнят свой воинский долг.

Главнокомандующий Объединенными вооруженными силами

Маршал Советского Союза И. Конев

 

Если бы такой приказ был доведен до исполнителей, это вызвало бы неразбериху и хаос в войсках. Военному человеку понятно, что в боевых документах подобного рода отражаются выводы и оценки обстановки и противника, замысел действии и боевые задачи соединениям и частям, указывается, что делают соседи, линии разграничения между действующими силами, вопросы взаимодействия, расход боеприпасов, время готовности войск И другие. Анализ показывает, что приказ № 1 не отвечает самым элементарным положениям и представляет собой просто пропагандистский документ.

Реально войска действовали по правилам, предписанным боевыми уставами в соответствии с другим приказом маршала И.С. Конева — № 01. Содержание этого приказа доводилось до узкого круга лиц в строжайшей тайне. Документы архивов свидетельствуют, что командиры представляли вышестоящему руководству донесения о работе, проделанной по выполнению приказа № 01 маршала И.С. Конева.

Сигнал «Гром-444». Ранним утром 4 ноября в эфире прозвучал сигнал «Гром-444». Военная армада (свыше 60 тысяч человек) приступила к выполнению задач.

В 5 часов 50 минут три дивизии Особого корпуса с приданными и поддерживающими частями начали штурм Будапешта. 2-я механизированная дивизия через 2 часа захватила мосты через Дунай, здания парламента, ЦР ВПТ, Министерств внутренних и иностранных дел, Городского совета и вокзала Нюгати. 33-я дивизия захватила военные склады, три моста через Дунай. Овладеть площадью Москвы, Королевской крепостью и кварталами южнее горы Геллерт не удалось.

Войска корпуса разоружили 9 полков и суворовское училище. Захватили 105 танков и самоходных орудий, 140 автомобилей, 30 самолетов, 216 орудий, 29 минометов, 95 пулеметов, 30 тысяч единиц стрелкового оружия, 10 складов вооружений и боеприпасов. Соединения, части и военно-учебные заведения Венгерской Народной Армии — 27-я стрелковая, 7-я механизированная дивизии, академия Генштаба и учебный танковый полк им. Кошута — сопротивления не оказывали.

8-я механизированная армия с 4 по б ноября захватила и разоружила 32 гарнизона: 1115 офицеров, 14 745 сержантов и солдат, захватила 36 танков и самоходных артиллерийских установок (САУ), 74 самолета, 249 гаубиц, 152 зенитных орудия, 434 артиллерийских орудия, 837 автомобилей. Бои разгорелись в Дебрецене, Мишкольце, Мёзёкевешде, Солыюке, Кечкемете, Бекешчабе. 38-я общевойсковая армия «наводила порядок» в городах Папа, Кесег, Сомбатхей, Залаэгерсег, Ленти, Секешфехервар, Тамаши, Льер, Комаром, Эстерхаза, Эстергом, Татабанья.

Итоги, цена, последствия советской оккупации Венгрии. Паутина военных комендатур опутала Венгрию. 24 ноября маршал И.С. Конев объявил решение правительства о создании в этой стране Южной группы советских войск. Руководители СССР прикрывали войсковую операцию по оккупации Венгрии лозунгами борьбы с контрреволюцией и интернациональным долгом.

Для «наведения порядка» было брошено 17 боевых дивизий. Среди них: механизированных — 8, танковых — 1, стрелковых — 2, зенитно-артиллерийских — 2, авиационных — 2, воздушно-десантных — 2. Еще три воздушно-десантные дивизии были приведены в полную боевую готовность и сосредоточены у советско-венгерской границы — ждали приказа.

Вопреки декретам, пактам, конвенциям. Решения Президиума ЦК КПСС о военном вмешательстве и действия войск перечеркивали Декрет о мире 1917 г., противопоставили Советский Союз Парижскому пакту Бриана-Келлога 1928 г., запрещавшему агрессию и объявлявшему ее вне закона, не соответствовали Лондонской конвенции 1933 г. и документам международного права 1950-х гг.

Указом Президиума Верховного Совета СССР более 10 тысяч советских военнослужащих были награждены орденами и медалями, 26 человек удостоены звания Героя Советского Союза (из них 14 посмертно). По неполным данным, около 200 военнослужащих и членов их семей понесли ущерб за осуждение советского вмешательства в Венгрию.

.

Группа венгерских военнослужащих перед расстрелом

Жертвы. По официальной статистике, войска потеряли 720 человек. Санитарные потери (ранено, травмировано): офицеров — 225, солдат и сержантов — 2035 человек. Погибших хоронили на венгерской земле.

Венгерская сторона потеряла более 5 тысяч убитыми, ранеными — 19300 человек. И. Надь нашел убежище в югославском посольстве. Ему гарантировали безопасность проезда в Югославию, однако, как только он покинул здание посольства, оказался арестованным. Позднее, он и министр обороны Венгрии генерал П. Малетер были казнены. Всего режим Я. Кадара за участие в восстании приговорил к смерти около 500 человек, 10 тысяч оказались в заключении.

В ходе «братской помощи» более одной тысячи венгров было депортировано в тюрьмы Советского Союза. Более 200 тысяч вынуждены были покинуть свою Родину. Основная их часть выбралась на Запад.

ООН и венгерская трагедия. Лишь 4 ноября Организация Объединенных Наций обратилась наконец к тому, что уже стало венгерской трагедией. На резолюцию Совета Безопасности, призывавшую Советский Союз к выводу своих войск, советский представитель в ООН мгновенно наложил вето.

На специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН поставили на голосование аналогичную резолюцию, подтверждавшую право Венгрии на независимость и требовавшую направления наблюдателей ООН в Венгрию. Это была вторая важная резолюция, принятая Генеральной Ассамблеей в тот день. Перед этим были сформированы чрезвычайные силы ООН для Ближнего Востока. Резолюцию по Ближнему Востоку приняли единогласно, причем под ней подписались даже Великобритания и Франция. Резолюция по Венгрии, осуждавшая СССР за совершение агрессии, была принята пятьюдесятью голосами против восьми при пятнадцати воздержавшихся. СССР и его союзники голосовали против. Лидеры группы неприсоединившихся стран (Индия, Югославия) воздержались, это же сделали и все арабские страны.

Уроки для режима. Резолюция по Ближнему Востоку была претворена в жизнь, резолюция по Венгрии из-за саботажа СССР оказалась невыполненной.

Новый режим Я. Кадара, извлекая уроки из происшедших в Венгрии событий, в дальнейшем в отношении своего населения проводил «мягкую» политику, сопровождавшуюся различными социально-экономическими реформами, постепенно прослыв одним из самых либеральных в социалистическом содружестве. Тем не менее, и он, повинуясь велению времени, наряду с аналогичными режимами других стран Восточной Европы рухнул в конце 1989 г. в ходе «бархатной» антикоммунистической революции и общего краха мировой социалистической системы.

[Zaman.]

http://www.youtube.com/watch?v=sVsmB7RIwSQ

[Zaman.]

http://www.youtube.com/results?search_query=%D0%BE%D0%BA%D0%BA%D1%83%D0%BF%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%8F+%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%B3%D1%80%D0%B8%D0%B8+1956

[Zaman.]

 

 

 

ПРАЖСКИЙ ИЗЛОМ

Для советской диссидентской и фрондирующей интеллигенции это событие было и остается знаковым, одним из самых тяжелых преступлений советского правительства в постсталинскую эпоху. Даже фильм, показанный по центральному телевидение, «Пражский излом», вызвал критику. Причина? Оказывается, его создатели посмели показать события как бы с двух сторон и, тем самым, «оправдали вторжение».

Вот что, например, написал по этому поводу в столичной газете «Курьер» известный публицист Владимир Кара-Мурза: «В фильме не было ни одного из ныне живущих диссидентов, вышедших тогда на Красную площадь и поплатившихся за это лагерями и психушками. Никого из них не нашли. Зато нашли всех помощников Брежнева и секретарей ЦК, всех чешских коммунистов, которые практически и спровоцировали это вторжение. Но сквозь эту ложь с документальной хроникой прорывалась к нам правда в образе молодых людей, раздавленных советскими танками, в образах людей, которые в бессилии срывали с домов таблички с названиями улиц, чтобы хоть ненадолго сбить с пути советские танки».

И далее: «Таких кадров и рассказов было мало, и получилось, что то покаяние, которое принесли чешскому народу Горбачев и Ельцин, полностью нивелировано. Нынешняя власть стремится как бы бесстрастно истолковать события, показывая как бы правду с обеих сторон. Хотя все точки на i давным-давно расставлены временем, и существует только одна проверенная временем правда – это правда чешского народа…»

Между тем при сколько-нибудь внимательном изучении событий августа 1968 года бросаются в глаза поразительная бескровность этой операции, явное желание советского командования свести к минимуму количество жертв с обеих сторон. В 1998 году радиостанция «Немецкая волна», которую ну никак не заподозришь в симпатиях к Советскому Союзу, сообщила слушателям, что «в августе 1968 года в Чехословакии погибло более семидесяти человек. Около двухсот пятидесяти были ранены. Советские солдаты и военнослужащие из других стран Варшавского договора, участвовавшие во вторжении, не пострадали».

Ну, о том, что советские солдаты не пострадали, вещавший на «Немецкой волне» Ефим Шуман откровенно врал. Потери были, но небольшие (см. справку). Но допустим, что хотя бы данные о потерях чехов соответствуют действительности. Семьдесят погибших и двести пятьдесят раненных при вторжении пяти вражеских армий в страну – редкий, фантастический в XX веке пример вторжения. Среди советских солдат большинство погибших – жертвы дорожно-транспортных происшествий. Можно с уверенностью утверждать, что и среди чехов соотношение потерь было примерно таким же. В «свободном мире» были приняты совсем иные стандарты жестокости.

НАМ В ТОТ ВЕЧЕР СТАЛО СТЫДНО

Раиса Орлова, жена известного диссидента Льва Копелева, вспоминала впоследствии о таком поразившем ее случае. «На одной из московских кухонь мы в который уж раз говорили о Чехословакии, о том, где, когда, кто ошибался, можно ли было предотвратить вторжение. О многом спорили, но, кажется, в одном все соглашались: шестьдесят восьмой год был решающим в нашей истории и в жизни каждого из нас».

Среди гостей находился молодой мексиканский художник К., недавно приехавший в Москву. Он с трудом, но понимал русский. – Вы все время говорите «шестьдесят восьмой год». А что, собственно, у вас произошло в том году? Ему стали наперебой рассказывать, удивлялись, неужели он ничего не знает о советском вторжении в Прагу. Говорили кто сердито, кто презрительно, кто раздраженно.

- А я не мог тогда знать, я тогда сидел в тюрьме. В мае 1968 года была большая демонстрация молодежи в городе Мехико, войска и полиция стреляли, больше пятисот человек были убиты. Среди убитых были мои друзья. Тысячи раненых, тысячи арестованных. Меня год держали без суда, потом отпустили – у отца были связи. В тюрьме не было ни газет, ни радио, кормили впроголодь, часто били.

«Нам в этот вечер стало стыдно. Мы об этих событиях ничего не знали», – рассказывает Раиса Орлова. Или, быть может, просто не хотели знать о том, что в «свободном мире» свои представления о жестокости? Обратимся к другой стороне этого дела. Каким же образом удалось захватить европейскую страну с минимальными потерями? Безусловно, значительную роль сыграла нейтральная позиция чехословацкой армии. В 1938 году местные военные не стали сопротивляться немцам, так же они повели себя спустя тридцать лет. Национальные традиции – великая вещь.

Но главным фактором, обусловившим малое количество жертв, стало поведение советских солдат в столкновениях с протестующими чехами. В самодеятельной песне об этих событиях есть такие строки: «Нам в спину били, в лицо плевали, а мы с надеждой приказа ждали». Мальчишки 18-19 лет от роду, оказавшиеся посреди бушующих толп, – в них и плевали, и швыряли камни и бутылки с горючей смесью – проявили в Чехословакии поразительную выдержку, почти не открывая огня.

ПОМОЩЬ КАМРАДОВ

Стоящего в карауле у памятника советским воинам-освободителям Юрия Земкова кто-то из толпы людей, жаждущих осквернить памятник погибшим в 45-м, ударил трехгранным штыком в грудь. Его товарищи вскинули автоматы, но, выполняя приказ, не стали стрелять. Подобные стандартные примеры из истории оккупации Чехословакии знакомы, наверное, многим по рассказам ветеранов. Не стрелять – и все. И чехи об этом прекрасно знали.

Есть знаменитые кадры: «бесстрашная» толпа останавливает танки. Правда диктор как-то забывает сказать о том, что бесстрашие основано на уверенности – эти ни давить, ни стрелять не будут. Но по единодушным свидетельствам участников событий, такой «героизм» как ветром сдувало при появлении солдат Национальной народной армии ГДР. Немцы – это не русские, шутить не любят. Очертили мелом круг, предупредили, и ежели найдется глупец, рискнувший пересечь роковую черту – очередь на поражение.

Или такой пример. Чешский солдат вздумал хамить советскому офицеру. Ставшие свидетелями этого инцидента немецкие камрады быстренько решили вопрос. «Смельчак» потом долго бегал за своим отобранным автоматом. Сначала ему швырнули рожок, потом автомат и лишь затем патроны. Национальный менталитет не меняется от смены идеологии. И когда немцам приказали навести в Чехословакии их любимый орднунг во имя «торжества социализма», они его наводили с явным и нескрываемым удовольствием. Одна германская речь, и тому есть масса свидетельств, действовала на чехов отрезвляюще.

УЖАС РАЗБИТОЙ ГУБЫ

Обличителям советских солдат 1968 года было бы очень полезно сравнить их манеру поведения в оккупированной стране с поведением нынешних американцев в Ираке. Сообщения о том, что по толпе, из которой в янки швырнули камень, был открыт огонь, человек десять убиты и с полсотни ранены, регулярно передают западные же телевизионные агентства. Показательно, что американское командование и не отрицает такие инциденты. Дескать, камень бросили, угрозу священной жизни американского морпеха создали – получите несколько свинцовых очередей в ответ. Все нормально, демократия под надежной охраной. Это вам не советский «злобный оккупант», в которого можно швырять чем ни попадя, в твердой уверенности, что он не выстрелит.

Эдуард Михайлов, офицер, участвовавший в чехословацких событиях, вспоминал впоследствии об одном достаточно типичном случае. Чешский студент, перерезавший наши линии связи, был пойман солдатами. При этом ему разбили губу. При передаче его местной милиции парень требовал, чтобы его не умывали, дабы все видели кровавый след советской жестокости. Но сержант насильно вытер ему лицо мокрым полотенцем. Просто кошмар.

В том же августе 1968 года американцы продолжали свою интервенцию во Вьетнаме. Как же отличалась она от нашей операции в Чехословакии! Попытаемся представить себе вьетнамского парня, резавшего линии связи оккупантов и после поимки возмущенного тем, что ему губу разбили. Ох, вытерли бы его мокрым полотенцем… Пока советские танкисты в Праге боролись с искушением ответить огнем на беснование толпы, американцы спокойно жгли деревни напалмом и сбрасывали химическую дрянь, после которой в пораженных районах вьетнамки десятилетиями рожали уродов.

В этом же ряду стоят и события в «послевоенном» Ираке, где доблестные американские солдаты, опасаясь потерь, при первом же случае начинать стрелять на поражение в местных жителей, которые осмелились бурно выражать свое недовольство. Можно, конечно, по-разному относиться к тому, что произошло 35 лет назад. Стоило ли навязывать Чехословакии силовыми методами явно дряхлеющую политическую систему и удерживать в союзниках страну, армия которой привыкла не сопротивляться врагу, а капитулировать перед ним?

На самом деле оккупация Чехословакии подарила нескольким поколениям советских детей спокойное детство. «Отпустив» Чехословакию, Советский Союз неизбежно столкнулся бы с эффектом «карточного домика». Непременно вспыхнули бы волнения в Польше и Венгрии, вдохновленные примером. Затем последовала бы Прибалтики, а там и Закавказье. Любителей независимости и вырезания соседей там и в шестидесятые хватало…

«Да никаких мотивов и никаких оснований вторжения советских войск в Чехословакию просто не существует! – восклицает публицист Кара-Мурза. – Именно поэтому я был удивлен, увидев, что нынешняя власть относится к этому как к какому-то небольшому детективному сюжету в новейшей истории. Но ведь это не так. Именно тогда ССР показал себя как жандарм Европы!» Что ж, у каждого публициста есть свое мнение, и он волен отстаивать его на любой аудитории. Однако бесспорно и то, нашим солдатам, прошедшим Чехословакию, нечего стыдиться и испытывать по этому поводу комплекс неполноценности. 

[Zaman.]

Советское вторжение в Афганистан

 

 

 

То немногое, что и оставалось от разрядки 70-х годов, ушло в прошлое за одну последнюю неделю десятилетия, когда началось советское вторжение в Афганистан. Во время коммунистического переворота апреля 1978 года руководитель республиканского режима Мухаммед Дауд был убит вместе со всей своей семьей. Выбор преемника Дауда лежал между Бабраком Кармалем, который возглавлял фракцию Парчам Афганской коммунистической партии, и Hyp Мухаммедом Тараки, лидером фракции Хальк. Московский центр поддерживал Кармаля, который многие годы был агентом КГБ. Но Тараки взял верх, во многом при поддержке Брежнева, на которого произвел сильное впечатление во время их короткой встречи. Кармаль нашел прибежище в Чехословакии.

В сентябре 1979 года Тараки был убит заместителем премьер-министра Хафизуллой Амином. Москва закрыла на это убийство глаза, поздравила Амина с его "избранием" и выразила "убежденность, что и в будущем братские отношения между Советским Союзом и революционным Афганистаном будут развиваться на основе Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве."

Однако Центру уже был ясен его близкий конец. Сводки из кабульской резидентуры сообщали о жестокой оппозиции Амина со стороны исламских лидеров, об угрозе мятежа в афганской армии и неминуемом экономическом крахе.

Как и вся операция КГБ против иностранных политических лидеров, устранение Амина обсуждалось Политбюро. В конце концов Политбюро дало положительный ответ. Вслед за реорганизацией, проведенной после побега Олега Лялина на Запад в 1971 году, который и рассказал всем о существовании отдела в ПГУ, занимавшегося "мокрыми делами" и другими "специальными мерами", эти функции перешли во вновь образованный 8 отдел Управления С, занимавшийся нелегалами. В качестве убийцы Амина 8 отдел отобрал подполковника Михаила Талебова, азербайджанца, который несколько лет провел в Кабуле и мог сойти за афганца. Поздней осенью 1979 года Талебов прибыл в Кабул с ядом, полученным в 8 отделе. Выдавая себя за шеф-повара афганца, он получил работу на кухнях президентского дворца.

Однако, по данным Владимира Кузичкина, который через несколько лет сбежал из Управления С, "Амин был осторожен не менее семейства Борджиа. Он постоянно менял пищу и напитки, как будто боялся быть отравленным". Пока Талебову никак не удавалось отравить Амина, ситуация в Афганистане продолжала ухудшаться. Отчеты кабульской резидентуры, направляемые в Центр, были основаны на сообщениях целой сети хорошо законспирированных агентов в афганских учреждениях. В этих отчетах указывалось, что, если не устранить Амина, то скоро на смену коммунистическому режиму придет антисоветская исламская республика.

Первый призыв к вооруженному вмешательству раздался из Международного отдела ЦК КПСС, который настаивал на том, что Советский Союз не может допустить свержения социализма в приграничной стране. Однако, по мнению Центра и Министерства иностранных дел, которые были лучше, чем Международный отдел, информированы о позиции на Западе и в третьем мире, вооруженное вмешательство было нежелательным. Как и ПГУ, Андропов вначале не хотел вторжения Советской Армии в Афганистан, но по мере ухудшения ситуации после свержения Амина его позиция ослабла.

(ПО) Как утверждает одно советское исследование, опубликованное в 1989 году, он начал искать параллели с его собственным венгерским опытом 1956 года, когда советские танки подавили "контрреволюцию" и восстановили надежное коммунистическое правительство. В Центре считалось, что принятие окончательного решения в пользу военного вмешательства не вызвало серьезных разногласий в Политбюро.

Решающим аргументом в пользу такого вмешательства были перспективы победы исламского фундаментализма над социализмом в Афганистане, как и победа над иранским шахом год назад. "Последствия такого удара по нашему престижу будут непредсказуемыми. Советский Союз не может пойти на такой риск." При принятии решения о вмешательстве с кандидатами в члены Политбюро не советовались. Впоследствии Эдуард Шеварднадзе утверждал, что он и Михаил Горбачев, которые стали кандидатами в члены Политбюро в ноябре 1979 года, впервые услышали о вторжении из газет и радио.

В ночь на Рождество 1979 года советские военные транспортные самолеты начали массированную переброску войск и техники в международный аэропорт Кабула. Самолеты взлетали и садились каждые 3 минуты. Дополнительно советские войска стягивались в Афганистан наземным путем. Вечером 27 декабря советская бронеколонна выдвинулась из аэропорта в направлении президентского дворца, в голове колонны шла специальная группа обученных КГБ коммандос под командованием полковника Бояринова, командовавшего специальным учебным центром в Балашихе при 8 отделе ПГУ. Все были одеты в афганскую военную форму и передвигались на военных машинах с афганскими опознавательными знаками.

По пути к дворцу колонну остановили у афганского КПП. Когда начали стягиваться афганские войска, то люк передней машины распахнулся, и войска КГБ расстреляли афганцев из автоматов.

Полковник Бояринов лично возглавлял операцию по захвату президентского дворца. Президента и его любовницу застрелили в баре на верхнем этаже дворца. Бояринов отдал приказ не оставлять свидетелей. В ходе операции его самого приняли за члена президентской охраны и застрелили собственные солдаты, было убито еще около десятка коммандос КГБ и других советских солдат.

Сразу же после штурма дворца возвратившийся из эмиграции афганский коммунист и ветеран КГБ Бабрак Кармаль, которого Москва выбрала преемником Амина, по радио передал сообщение о переходе власти в его руки и официально попросил у Советского Союза военной помощи. Хотя и предполагалось, что его сообщение должно исходить из Кабула, на самом деле оно было передано из Советского Союза - во время убийства Амина кабульское радио функционировало по-прежнему. Ранним утром 28 декабря кабульское радио перешло в руки советских войск и передало сообщение о том, что Амин был "казнен по решению революционного трибунала".

В Москве Амина посмертно переименовали из "товарища Амина" в "кровожадного агента американского империализма". Бабрак Кармаль осудил своего предшественника как наемника ЦРУ и выдвинул нелепое требование, чтобы американское правительство передало все документы о своих сделках с ним.

Центр также схватился за теорию заговора с ЦРУ, распространив слухи о том, что Амин был завербован американской разведкой, учась в Колумбийском университете. В Московском центре были и такие, кто сам чуть ли не поверил в свою же собственную пропаганду. Через десять лет после вторжения один советский историк писал: "Тот факт, что в свои молодые годы Амин учился в Колумбийском университете Нью-Йорка, лишь подстегнул нашу и без того дикую шпиономанию."

Даже Ким Филби в одном из своих последних интервью за несколько месяцев до смерти в 1988 году продолжал настаивать, что "были большие основания полагать, что Амин крутил шашни с американцами. " Хотя Центр в целом не одобрял военного вмешательства, последствия его оказались еще хуже, чем можно было предполагать. По словам Кузичкина, "мы совершили два крупнейших просчета: мы переоценили готовность афганской армии вести борьбу, и мы недооценили силу афганского сопротивления".

К весне 80-го восьмидесятитысячная Советская Армия (чья численность позже перешагнула стотысячный рубеж) поддерживала рассыпающуюся под натиском повстанцев афганскую армию. По оценкам ЮНИСЕФ, к середине 80-х годов население Афганистана сократилось наполовину. Афганцы составляли одну четверть всех беженцев во всем мире. Еще в начале 80-х годов один генерал КГБ сказал Кузичкину то, о чем в Центре многие думали, но не решались открыто сказать: "Афганистан - это наш Вьетнам... Мы все погрязли в этой войне, мы не можем выиграть и не можем выбраться из нее. Это нелепость. Болото. И мы бы никогда не завезли в него, если бы не Брежнев и компания!"

Кроме кабульской резидентуры, которая с начала вторжения получила статус главной, у КГБ в Афганистане было еще 8 отделений в крупных городах страны. Общее число офицеров КГБ там составляло около 300 и еще около 100 человек технического персонала. Работавшие в Афганистане держали пистолеты под подушками и автоматы у изголовья кровати. Один молодой шифровальщик, который прослужил в провинциальной резидентуре в Афганистане, дал послушать Гордиевскому записи ночных атак повстанцев, к которым он добавил собственный комментарий, живописующий жестокости и муки войны. Главного резидента КГБ в Кабуле, генерала Бориса Семеновича Иванова, назначенного вскоре после советского вторжения, пришлось эвакуировать оттуда в 1982 году с диагнозом острого невроза. Но что удивительно, кандидатов на работу в резидентуру КГБ в Афганистане было значительно больше, чем вакансий. Молодые и тщеславные офицеры из Центра смотрели на войну, как на возможность сделать быструю карьеру и получить хорошую репутацию.

В общем и целом, ежемесячно Центр получал около 100 подробных отчетов о положении в Афганистане. По словам Гордиевского, составители отчетов не стеснялись в выражениях и давали гораздо более ясную картину, чем сообщения из посольства в Кабуле, главным образом потому, что КГБ имело в Афганистане обширную агентурную сеть. Как и обычно, отчеты ГРУ в основном касались военных аспектов положения в Афганистане. Вскоре после убийства Амина, КГБ поставило жестокого и энергичного 32-летнего Мухаммеда Наджибуллу руководить новой службой безопасности Афганистана Хедемате Ателаате Давлати (ХАД), образованной в январе 1980 года на смену тайной полиции Амина.

Наджибуллу смущала ссылка на имя аллаха в его фамилии, и поэтому он просил называть его "товарищем Наджибом". Президент Кармаль заявил, что в отличие от своего предшественника ХАД не станет "душить, подавлять или мучить народ". "Напротив, в правительственной структуре будет образована разведывательная служба для защиты демократических свобод, национальной независимости и суверенитета, интересов революции, народа и государства, а также для нейтрализации под руководством НДПА заговоров, вынашиваемых внешними врагами Афганистана."

Всю организационную работу и подготовку персонала для ХАД выполнял КГБ. В жестоких условиях антипартизанской войны, которую выиграть было нельзя, КГБ возродил на афганской почве некоторые ужасы сталинского прошлого. Организация Эмнести Интернэшнл собрала свидетельства "широкомасштабных и систематических пыток мужчин, женщин и детей" в следственных изоляторах ХАД. Общей темой этих сообщений было присутствие на допросах советских консультантов, как и во времена сталинских чисток в Восточной Европе поколением раньше. Одна кабульская учительница, которой позже удалось бежать в Пакистан, осмелилась заявить ХАД на допросе, что советский дознаватель "не имел права допрашивать афганцев в Афганистане.

Это их разозлило, они связали мои руки и начали прижигать губы сигаретой". По указанию советского дознавателя офицеры ХАД избили ее до бесчувствия. Когда учительница пришла в себя, ее по горло закопали в снегу. В последующие дни в ее тело втыкали иглы под током и применяли другие ужасающие формы электрических пыток, обычно в присутствии советского консультанта. К счастью, учительница выжила. Многим выжить не удалось. Как в 1989 году публично признал отставной генерал КГБ, даже в эпоху гласности о роли КГБ в афганской войне "еще предстоит честно рассказать".

Наджибулла увенчал свою карьеру начальника ХАД, сначала сменив на посту генерального секретаря в 1986 году менее решительного Бабрака Кармаля, а затем став президентом в 1987 году. Вывод Советской Армии из Афганистана в 1988 году, как это ни удивительно, продлил существование дискредитированного режима Наджибуллы. После того, как советские войска покинули страну, раздробленные и разобщенные силы моджахедов так и не смогли преодолеть свои глубокие противоречия. Как и сопротивление афганцев советскому вторжению, международная реакция была хуже, чем Центр мог предположить. КГБ рассчитывал, что, как и после советского вторжения в Венгрию в 1956 году и Чехословакию в 1968 году, дела вернутся в свое нормальное русло после недолгих протестов. Но многие страны третьего мира и Запад считали, что советская интервенция в Восточной Европе и в Афганистане - совсем не одно и то же, первый раз Советская Армия вторглась в страну третьего мира.

События в Польше

      События в Польше еще более усугубили напряженность в отношениях Востока и Запада, вызванную советским вторжением в Афганистан в конце 1979 года. Целый ряд прославленных революций, включая Французскую 1789 года и Петроградскую февраля 1917 года, начались с хлебных бунтов. В Польше все началось с повышения цен на мясо летом 1980 года. Именно тогда родился независимый профсоюз "Солидарность" под руководством своего обаятельного, способного, но до тех пор совершенно неизвестного 37-летнего Леха Валенсы - безработного электрика, который каждое утро ходил в церковь. К концу августа 1980 года заместитель премьер-министра Польши Мечислав Ягельский отправился в гданьские доки имени Ленина для ведения переговоров с Валенсой и другими лидерами забастовочного движения.

Забастовки прекратились после того, как в Гданьском соглашении был зафиксирован целый ряд политических уступок, включая признание права на забастовки и решение о государственной радиотрансляции церковных служб по воскресеньям. Московский центр был неприятно поражен этим ущербом, нанесенным "ведущей роли ПОРП" - дискредитированной Польской рабочей партии. Все свободные от других назначений офицеры КГБ, говорящие по-польски, были немедленно направлены в варшавскую резидентуру, а также в советские консульства в Гданьске, Кракове, Познани и Щецине. Как и во время венгерской революции 1956 года и "Пражской весны" 1968 года, многим нелегалам КГБ на Западе было приказано отправиться в Польшу в турпоездки.

Считалось, что контрреволюционеры будут с европейцами пооткровенней, чем с русскими. Хотя формально Центру запрещалось вербовать поляков, консерваторы из ПОРП и польской службы безопасности СБ (приемник УБ) наводнили КГБ паникерскими и почти истерическими сообщениями о подрывных действиях контрреволюционеров. Объем сводок КГБ по польскому кризису значительно превышал сообщения, поступающие по партийным каналам или из посольства в Варшаве.

Развернутая и пессимистичная оценка перспектив развития событий в Польше в августе 1980 года начальником польского отдела ПГУ Нинелом Андреевичем Тарнавским в основном сводилась к тому, что Польше не избежать кровавой резни. В течение всего 1981 года влияние "Солидарности" продолжало расти. Когда число ее сторонников достигло почти 10 миллионов, создалась ситуация, когда практически в каждой польской семье кто-то поддерживал это профсоюзное движение.

В своих сводках КГБ утверждал, что агенты "Солидарности" проникли даже в СБ и полицию, активисты "Солидарности" угрожали партийным лоялистам. Гордиевский был поражен плохо скрываемым антисемитизмом в аналитических материалах Центра. Так, в них указывалось на то, что в "Солидарности" видную роль играют еврейские "интернационалисты"- такие, как Яцек Куронь, Адам Михник и Мойзеш Финкельштейн, все бывшие члены Комитета защиты рабочих (КОР). Это обстоятельство указывало на наличие сионистского заговора в Польше. Тему эту нередко поднимали и соседи Польши. Так, освещая конференцию антисемитской грюнвальдской патриотической ассоциации в Варшаве, пражское телевидение с одобрением отметило, что выступавшие осудили "предательскую деятельность сионистов и обнаружили, что настоящее имя Михника было Шехтер".

Центр сообщал, что IX съезд ПОРП, намеченный на июль 1981 года, по всей вероятности, приведет к усилению влияния "Солидарности" в партии. Центр потребовал оказать максимальное давление на Станислава Каню, который вслед за подписанием Гданьского соглашения стал первым секретарем ЦК ПОРП, с тем, чтобы отложить проведение партийного съезда. Однако больной Брежнев, которому оставалось жить меньше полутора лет, не хотел слышать дурные новости. В свою очередь, Андропов не хотел снизить свои шансы на получение должности генсека, ставя на обсуждение Политбюро такой сложный и противоречивый вопрос. К очевидному раздражению Центра, на Каню так и не оказали давления. IX съезд ПОРП прошел, как и было запланировано, в июле. Сбылись самые дурные предчувствия КГБ: при тайном голосовании 7/8 старого состава ЦК ПОРП было вынуждено покинуть свои посты.

По оценкам Центра, 20 процентов новых членов ЦК открыто поддерживали "Солидарность" и еще 50 процентов сочувствовали ей. По окончании съезда Крючкова и генерала Вадима Павлова, начальника резидентуры КГБ в Варшаве, вызвали для доклада на Политбюро. При поддержке Андропова оба генерала заявили, что Каня потерял контроль над партией и ситуацией в стране и если не заменить ЦК ПОРП, избранный IX партийным съездом, на более надежных людей, социалистическая система в Польше неминуемо рухнет. Однако Центр потерял веру практически во все руководство ПОРП. По его мнению, ни одно гражданское лицо не было достойно серьезной поддержки Советского Союза.

Как и в Центре, в Политбюро считали, что в качестве последнего средства Советской Армии придется вмешаться. Но Москва хотела посылать войска в Польшу еще меньше, чем это себе представлял Запад. Как указывали контакты Гордиевского в ЦК КПСС, в руководстве партии создалось общее мнение, что интервенция в Польше вслед за Афганистаном разрушит все надежды на разрядку и контроль над вооружениями на многие-многие годы. В Центре предвидели и серьезнейшие трудности, с которыми могут столкнуться советские оккупационные войска.

Считалось, что западные разведслужбы сотрудничали с "Солидарностью" для того, чтобы организовать хорошо вооруженное подпольное сопротивление и вести партизанскую войну против Советской Армии. Центр пришел к выводу, что единственным решением возникшей проблемы является военный переворот в Польше. Армейскому руководству КГБ верил гораздо больше, чем партийному. Большинство польских офицеров прошло подготовку в советских военных академиях, а многие старшие офицеры были и ветеранами польской армии, базировавшейся во время войны в Советском Союзе.

По расчетам Центра, как только армия восстановит порядок и раздавит "Солидарность", появится реальная возможность провести чистку в партии и избрать надежный Центральный Комитет. Кандидатом КГБ на руководство переворотом был генерал Войцех Ярузельский, член Политбюро ЦК ПОРП, который долгое время находился на посту министра обороны. В феврале 1981 года Ярузельский стал премьер-министром. Прямой, подтянутый, в темных очках и с непроницаемым выражением лица, Ярузельский считался загадочной фигурой для большинства поляков.

Поначалу он, правда, произвел хорошее впечатление, назначив известного "либерала" Мечислава Раковского на должность заместителя премьер-министра по профсоюзным делам. Раковский посвятил себя созданию "системы партнерства" с "Солидарностью". В октябре 1981 года после очень активной советской поддержки Ярузельский сменил дискредитированного Каню на посту первого секретаря ЦК партии и призвал к новому "национальному согласию" и единому фронту "Солидарности" и церкви. В начале ноября он встретился в Варшаве с Валенсой и архиепископом Глемпом.

На самом деле Ярузельский вел двойную игру. В Центре считалось, что ко времени избрания его первым секретарем он уже договорился с Москвой о военном перевороте и начал детальное планирование. Последние детали были оговорены на двух заседаниях секретных переговоров в Варшаве с генералом Крючковым и маршалом Виктором Куликовым, главнокомандующим войск Варшавского Договора. Однако аппарат ЦК КПСС доверял Ярузельскому меньше, чем ПГУ. Высокопоставленный партийный чиновник Валентин Михайлович Фалин, бывший тогда заместителем заведующего Отделом международной информации, заявил на встрече с офицерами КГБ, что пока еще не известно, сможет ли Ярузельский контролировать ситуацию.

Фалин также сообщил, что на секретных переговорах с Ярузельским обсуждался вопрос об отсрочке очередного призыва на армейскую службу из-за боязни, что многие активисты "Солидарности" смогут ослабить военную дисциплину. Призыв прошел без особых помех. Коллеги в секретариате Крючкова и польском отделе ПГУ сообщили Гордиевскому, что Ярузельский дважды запрашивал Москву о согласии на переворот. Брежнев был нездоров, жить ему оставалось только год, и он избегал принятия далеко идущих решений. Наконец Андропов и другие члены Политбюро убедили его, что решение это откладывать дальше невозможно. Введение в Польше военного положения 13 декабря 1981 года было спланировано и осуществлено блестяще. С большим облегчением Центр приветствовал сноровку Ярузельского, польского высшего командования и СБ.

Нависшая за несколько дней до этого плотная облачность над Польшей помешала американским спутникам-шпионам наблюдать за подготовкой армии и милиции к перевороту. Да и сами поляки были порядком удивлены. Большинство руководителей "Солидарности" были арестованы у себя дома. Утром 13 декабря поляки проснулись и увидели на каждом перекрестке армейские посты, а на каждом углу - прокламации, объявляющие о введении военного положения. Сам Ярузельский, видимо, полагал, что спас Польшу от советского вторжения. Мобильные подразделения вооруженной полиции ЗОМО быстро подавили забастовки протеста и народное недовольство. К концу года армия явно взяла ситуацию в свои руки. Оптимисты поляки писали на стенах и заборах: "Зима - ваша, весна будет наша!", однако весна в Польшу не пришла до 1989 года, когда под руководством Тадеуша Мазовецкого было сформировано правительство "Солидарности", а однопартийная система не канула в прошлое.

[Zaman.]

Напряженность в отношениях между Востоком и Западом

      В начале 80-х годов напряженность в отношениях между Востоком и Западом достигла опасной черты, напоминавшей кубинский ракетный кризис. В Америке шли президентские выборы, и Москва полагала, вспоминая опыт с президентом Никсоном, что антисоветская риторика победителя-республиканца Рональда Рейгана вскоре сойдет на нет.

Но, когда Рейган наконец занял место в Белом доме, Кремль полностью осознал, что его враждебность к Советскому Союзу была не хитрой тактической уловкой предвыборной кампании, а его глубоким убеждением. На своей первой пресс-конференции Рейган осудил советское руководство за его стремление к мировой революции и слиянию всех стран в единое социалистическое или коммунистическое государство. "Они присвоили себе право на любое преступление, ложь и обман, чтобы добиться этой цели... Пока что Советский Союз использовал разрядку только в своих целях, "- говорил Рейган.

Первый госсекретарь Рейгана Александр Хейг (на смену которому в июне 1982 года пришел Джордж Шульц) настойчиво стремился начать отсчет новой эпохи в советско-американских отношениях: "На заре новой администрации воздух свеж, погода тиха, друзья и противники внимательны и полны сил. Это лучшее время подать сигналы друг другу. Наш сигнал Советам заключается в простом предупреждении, что время их необузданного авантюризма в третьем мире закончилось, что терпение Америки смотреть на козни ставленников Москвы на Кубе и в Ливии иссякло. " Эту мысль обязан был повторять "каждый сотрудник государственного департамента при каждой встрече с советскими официальными лицами".

Администрация Рейгана была убеждена, что в результате роста советской военной мощи за последнее десятилетие "американский сдерживающий фактор был поставлен под сомнение". Оборонный бюджет вырос на десять процентов в реальном исчислении и вдвое превысил цифры, приводимые Рейганом в своей предвыборной кампании. Рейган занял гораздо более жесткую позицию по контролю над вооружениями, чем Картер, публично осудил договоры ОСВ и, очевидно, не торопился возвращаться за стол переговоров, пока не укрепит ядерные ударные силы Соединенных Штатов. В свое время Картер приостановил работы над ракетой MX и бомбардировщиком В-1. Рейган снова дал им ход.

Несколько примитивно, но настойчиво называя Советский Союз "империей зла", Рейган проглядел один очень опасный советский порок - его параноидальную интерпретацию шагов Запада. Андропов расценил политику рейгановской администрации как попытку создать себе возможности для нанесения успешного первого удара. И вот, в начале 80-х годов велеречивое осуждение империи зла и маниакальная боязнь Москвы западных заговоров создало гремучую смесь. В мае 1981 года Брежнев осудил политику Рейгана в секретном обращении к крупной конференции КГБ в Москве. Однако наиболее драматичным было выступление Андропова. Он заявил, что американская администрация активно готовилась к ядерной войне, создалась возможность нанесения Соединенными Штатами первого ракетно-ядерного удара.

Таким образом, Политбюро пришло к выводу, что приоритетом в советских разведывательных операциях должен быть сбор военно-стратегических сведений о ядерной угрозе, исходящей от Соединенных Штатов и НАТО. С огромным удивлением аудитория услышала, что КГБ и ГРУ в первый раз будут в тесном сотрудничестве вести разведывательную операцию под кодовым названием РЯН, то есть ракетно-ядерное нападение. Хотя это апокалиптическое видение ядерной угрозы, исходящее от Запада, было поддержано начальником ПГУ Крючковым, многие американские эксперты в Центре рассматривали его как паникерское.

Вне всякого сомнения, Андропов с тревогой относился к политике Рейгана, но считалось, что инициатива в операции РЯН исходила из высшего военного командования. Главным же его инициатором в Политбюро, по всей видимости, был министр обороны маршал Дмитрий Федорович Устинов, который еще при Сталине в 1941 году был комиссаром вооружений. Как оказалось позже, он был главным сторонником кандидатуры Андропова на пост генсека после смерти Брежнева.

Крючков вверил планирование операции РЯН Институту разведывательных проблем ПГУ, организованному в 1978-1979 гг. для "разработки новых разведывательных концепций". В ноябре 1981 года каждому резиденту в западных странах, Японии и некоторых государствах третьего мира ушли личные инструкции. Иногда они были очень краткими: например, хельсинкской резидентуре поручалось следить за возможной эвакуацией посольства США, закрытием американских предприятий и другими очевидными признаками надвигающегося кризиса. Резидентурам в странах НАТО пришли гораздо более подробные инструкции: им предписывалось тщательное наблюдение за всей политической, военной и разведывательной деятельностью, которая могла быть признаком подготовки к мобилизации.

Предполагалось, что операция РЯН станет главным приоритетом рабочих планов резидентур на 1982 год, которые обычно представлялись Центру в декабре 1981 года. Дополнительные инструкции пришли из ПГУ в январе 1982 года. Гордиевского удивило, что разведывательной деятельности по новым разработкам западной ракетной технологии уделялось сравнительно немного внимания. Главной разведывательной задачей оставалось обнаружение подготовки к внезапному ядерному нападению. В марте 1982 года Василия Иосифовича Кривохижу, сотрудника первого отдела ПГУ (Северная Америка), отвечавшего за координацию операции РЯН в Центре, направили в главную резидентуру Вашингтона для личного руководства сбором развединформации по РЯН в Соединенных Штатах. (143) В мае 1982 года Андропов перешел из КГБ в Секретариат ЦК КПСС с тем, чтобы еще более упрочить свою позицию как преемника умирающего Брежнева. Вскоре стало ясно, что ему удалось обойти своего главного соперника Константина Черненко - он стал вторым секретарем ЦК КПСС. Однако, Андропову еще не хватало сил, чтобы поставить во главе КГБ своего человека.

Его преемником в Комитете стал 64-летний брежневец Виталий Васильевич Федорчук, который с 1970 года занимал пост председателя украинского КГБ. В Центре это назначение радости не вызвало. На Федорчука смотрели, как на фигуру второсортную (как впоследствии и оказалось). Считалось, что как только Андропов станет Генеральным секретарем, во главе КГБ встанет новый человек. Между тем для Устинова и других военных Федорчук был прекрасной кандидатурой. До 70-го года он работал в военной контрразведке. В конце 60-х годов Федорчук возглавлял Третье управление КГБ (военная контрразведка).

Его легко было убедить в чрезвычайной важности операции РЯН. Перед тем, как Гордиевский в июне 1982 года был направлен в лондонскую резидентуру для работы в линии ПР, его проинструктировал один из ведущих экспертов ПГУ по политическим и военным аспектам НАТО. Инструктаж происходил по операции РЯН в Британии. Лучшим способом сбора разведданных по подготовке к ракетно-ядерному нападению, сообщили Гордиевскому, была агентурная работа. Но, помимо этого, немаловажную роль играли и другие признаки, как-то: количество горящих поздно ночью окон в правительственных зданиях и на военных объектах, передвижение важных чиновников и заседания комитетов. По приезде в Лондон Гордиевский обнаружил, что все его коллеги по линии ПР смотрели на операцию РЯН с изрядной долей скепсиса.

Они вовсе не паниковали, как Центр, по поводу возможной ядерной войны. Однако никто не собирался рисковать своей карьерой и вставать поперек мнения ПГУ. Таким образом, создавался порочный круг сбора разведданных и их официальной оценки. От резидентур требовалось представлять всю тревожную информацию, даже если она не была ничем подтверждена. Получив такую информацию, Центр, понятное дело, тревожился и требовал еще такой же.

Неточные сведения, представляемые лондонской резидентурой, отчасти проистекали от сильных чудачеств Аркадия Васильевича Гука, который в 1980 году сменил на посту лондонского резидента Лукашевича. Гука можно было с уверенностью назвать наименее способным резидентом КГБ в Британии с довоенного периода. Его назначение туда было, главным образом, заслугой англичан, которые с 1971 года последовательно отказывали во въездных визах всем известным им сотрудникам КГБ. Как и Лукашевич, Гук сделал себе карьеру на ликвидации послевоенной оппозиции в прибалтийских республиках. Затем его перевели во Второе главное управление КГБ в Москве, где он служил в линии КР (контрразведка), а также в главной резидентуре Нью-Йорка. Оттуда он и переехал в Лондон. Гук с большой ностальгией вспоминал о своей службе в Прибалтике и жаловался, что и Центр, и Кремль что-то раздобрели к предателям. Во время своей службы в Нью-Йорке он где-то раскопал местонахождение сбежавшего из КГБ Николая Хохлова (жертвы неудачного покушения в 1957 году) и предложил ликвидировать его.

Центр не дал на это согласия, заявив, что двумя основными целями были более важные перебежчики - Голицын и Носенко и что, пока их не устранят, в Соединенных Штатах больше никаких мокрых дел проводить нельзя. Гук не успокоился и предложил убрать дочь Сталина, Светлану, а также председателя Лиги защиты евреев, и опять безуспешно. Гук был большим докой по козням Запада против СССР и крупным охотником до мокрых дел. В детали операции РЯН он не вникал, но основные положения этой теории поддерживал.

Ко времени прибытия Гордиевского в Лондон, жена Гука вела собственную операцию по ограничению колоссальных арсеналов спиртного в рационе мужа. День для Гука начинался вечером, когда, перед уходом домой, он опрокидывал стакан водки. От выпивки бахвальство лилось из него непрерывным потоком. В июле 1982 года он сообщил приехавшему в посольство советнику Льву Паршину о массовой демонстрации в Лондоне против размещения крылатых ракет. Хотя в марше протеста приняло участие несколько агентов КГБ, саму демонстрацию полностью организовала Кампания за ядерное разоружение (КЗР) без всякой помощи со стороны резидентуры.

Гук, тем не менее, заверил Паршина: "Это мы, резидентура КГБ, вывели на площадь четверть миллиона человек!" Паршин вежливо кивнул и сделал круглые глаза. Как только Гук вышел, он повернулся к Гордиевскому и воскликнул: "Это что за бред?" Гук без конца бранил советских дипломатов за то, что они разбалтывают все секреты, обсуждая посольские дела на квартирах, которые, как он заверял их, все прослушивались МИ5. Однако, опрокинув несколько стаканов в тех же самых квартирах, он регулярно похвалялся своими оперативными достижениями в Лондоне. "Вот вам и Гук, - сказал однажды утром Гордиевскому советский дипломат. - Вчера вечером у нас в квартире он разболтал все ваши секреты и нам, и англичанам!"

Несмотря на свою похвальбу, Гук вызвал неудовольствие в Центре, не сумев предвидеть подготовку Великобритании к войне с Аргентиной на Фолклендах. Первая телеграмма Гука по Фолклендам (или Мальвинам, как он их называл), ушла в Центр 4 апреля 1982 года, через два дня после вторжения. Впоследствии он постарался компенсировать свой промах, направляя Центру по две телеграммы в день, в то время как посольство отправляло одну-две телеграммы в неделю.

Материалы для своих телеграмм Гук в основном собирал в британской прессе, оснащая их комментариями о том, что "наглым англичанам надо преподать урок". Когда, к удивлению Гука и Центра, англичане победили, Гук дал этой "британской колониальной войне против Фолклендов" обычное объяснение - заговор. Госпожа Тэтчер и правительство консерваторов, мол, ухватились за возможность поднять свой падающий авторитет быстрой победой над слабым противником.

 Британия-то, конечно, была только рада возможности опробовать свою новую тактику и вооружения. Посольский пост мортем по войне соответствовал духу анализа резидентуры. Чтобы объяснить новое развитие событий в британской политике в начале 80-х годов, ее основу и успех социал-демократической партии (СДП), Гук даже состряпал новую теорию заговора. Гук сообщал, что СДП была создана при помощи ЦРУ и посольства Соединенных Штатов для того, чтобы расколоть лейбористскую партию и удержать консерваторов у власти.

30 сентября 1982 года ПГУ разослало циркуляр-телеграмму своим резидентурам в Соединенных Штатах и других странах, в которых содержался общий обзор американской политики. Центр информировал резидентуры, что, заставляя страны Варшавского Договора увеличить свои расходы на вооружения вслед за Вашингтоном, администрация Рейгана стремилась посеять рознь между социалистическими странами, замедлить их развитие и ослабить связи с прогрессивными странами третьего мира, такими, как Никарагуа и Мозамбик. Центр требовал начать контратаку для того, чтобы дискредитировать политику Соединенных Штатов. В конце октября главная резидентура в Вашингтоне осуществила операцию "Гольф", которая заключалась в распространении сфабрикованного материала с целью дискредитации посла Соединенных Штатов в ООН Джин Киркпатрик.

Сфабрикованный материал был передан американскому корреспонденту ничего не подозревавшей лондонской "Нью Стейтсмен". 5 ноября была опубликована статья под заглавием "Лучший друг для девушки", в которой выявлялись "тайные связи" между Джин Киркпатрик и ЮАР. К статье прилагалась фотокопия сфабрикованного письма госпожи Киркпатрик от советника посольства ЮАР, в которой передавался "привет и благодарность" от руководителя южноафриканской военной разведки и давалась ссылка на подарок к дню рождения "в знак признательности от моего правительства". Однако, что случалось и прежде, служба А, готовившая такие фальшивки, не удосужилась проверить текст письма на орфографические ошибки. Вслед за операцией "Гольф", последовала операция "Сирена-2", опять с использованием фальшивки службы А с целью выявить американское вмешательство в дела Польши.

Однако, как и другие подобные "активные меры", "Сирена-2" была уж слишком незамысловата по западным меркам. В третьем мире стряпня службы А пользовалась большим успехом. Главной целью активных мер в Западной Европе было предотвратить размещение крылатых ракет и "Першингов", намеченное на конец 1983 года. Поскольку европейским движениям за мир вряд ли требовалась советская поддержка в организации кампании протеста, логично предположить, что время и усилия Центра в этой сфере деятельности в основном были затрачены впустую. Однако Гук был не единственным резидентом, который хотел присвоить себе лавры за антиядерные демонстрации, к которым он имел самое косвенное отношение.

Речь Брежнева, которую он произнес 27 октября 1982 года

      Последняя речь Брежнева, которую он произнес 27 октября 1982 года в Кремле, на встрече с руководящими работниками Министерства обороны, была проникнута пессимизмом в своей оценке отношений между Востоком и Западом. Брежнев еще раз осудил политику рейгановской администрации и заявил, что сохранение мира потребует от нас "удвоенных и утроенных усилий". Ко дню смерти Брежнева, 10 ноября, его преемник был уже определен генеральным секретарем "единодушно" избрали Андропова. Хотя партийное руководство не стремилось начинать серьезные реформы, желание покончить с застоем и коррупцией брежневской эпохи было велико. На этом переломном этапе в истории партии Андропов вселял оптимизм. Его жесткое отношение к диссидентам на посту председателя КГБ исключало всякую возможность с его стороны протащить в партийную политику идеологические диверсии.

Однако его деятельность по борьбе с коррупцией, которая пощипывала даже брежневский клан, подавала надежду на активную кампанию по борьбе с бесхозяйственностью. Сам Андропов, видимо, полагал, что трудовая дисциплина и борьба с коррупцией были достаточными условиями для оживления советской экономики. На встрече с рабочими в январе 1983 года он заявил: "Наведение порядка не требует больших капиталовложений, но может принести неплохие результаты". Андроповская метла подняла пыль, но к серьезным реформам не привела. За год с небольшим он отправил в отставку около 20% секретарей обкомов, в основном за коррупцию. Однако средний возраст партийных работников областного звена даже повысился.

Почти сразу после избрания Андропова Генеральным секретарем он принял делегацию коллегии КГБ, возглавляемую одним из его заместителей Филиппом Денисовичем Бобковым. В состав коллегии входили начальники всех главных нерегиональных управлений КГБ. Все жаловались на нахрапистость и чванство Федорчука, с которым стало невозможно работать, и грозили уйти в отставку, если того не уберут. Чтобы не мешал работать, Федорчука пихнули наверх и сделали министром внутренних дел, дав звание генерала армии.

Преемником Федорчука на посту председателя КГБ стал один из его заместителей, 59-летний Виктор Михайлович Чебриков, которого, в отличие от предшественника, в Центре уважали как деятельного администратора. Карьера Чебрикова началась в партийном аппарате. В 1967 году он перешел в КГБ начальником управления кадров и с 1968 года работал заместителем председателя. Избрание Андропова Генеральным секретарем дало дополнительный импульс операции РЯН. В начале 1983 года к ней присоединились и некоторые разведслужбы стран советского блока. Основная поддержка в Лондоне исходила от чехословацкой службы безопасности, чей резидент как-то сообщил своему коллеге из КГБ, что в первый раз его разведке приходилось заниматься военными вопросами.

В феврале резиденты в столицах стран НАТО получили личные указания о дальнейших шагах по контролю ядерной угрозы, исходящей от Запада. Этот документ должен был оставаться в их личных папках. Центр ошибочно заявил, что размещение "Першингов-2" в Западной Германии к концу года поставит русские объекты под прямую угрозу. Время подлета ракет к целям сократится до 4-6 минут, и советское руководство даже не успеет спуститься в бункеры. (В телеграммах КГБ, однако, не упоминались советские ракеты СС-20, уже нацеленные на Западную Европу).

В февральской директиве Гуку были такие ляпы, что становилось совершенно ясно: Центр не имел четкого представления о жизни на Западе и, в частности, в Великобритании. Так, Гуку сообщалось, что важным признаком подготовки Великобритании к ядерной войне, по всей видимости, станет "повышение количества и цены донорской крови. " Гуку предписывалось незамедлительно сообщать в Центр о всяком изменении цен на донорскую кровь.

(ПГУ, очевидно, не знало, что в Великобритании сдают кровь бесплатно). Нелепое представление Центра о том, что важную роль в заговорщической деятельности Великобритании играют клерикальные и капиталистические элементы, привело к тому, что Центр направил Гуку следующую инструкцию: изучать возможности получения данных о предстоящей катастрофе от церковников и крупных банкиров. По крайней мере, в остальном личные директивы Гуку были более или менее разумными. Так, он получил точное описание приведения войск в Соединенных Штатах и НАТО в боевую готовность и данные о процедуре мобилизации. При проведении операции РЯН Центр не скупился на задания резидентурам в странах НАТО.

Как, видимо, резидентуры в других европейских столицах и Северной Америке, Лондон получил приказ регулярно подсчитывать количество автомобилей и горящих в вечернее время окон у всех правительственных зданий и военных объектов, имеющих отношение к ядерным вооружениям, и немедленно докладывать обо всех изменениях. Резидентуре необходимо было выявить пути, объекты и методы эвакуации правительственных чиновников и их семей и разработать планы наблюдения за их подготовкой к отъезду. Для Гука это было чересчур. Хотя в отчета;: он и восхвалял непомерные требования Центра, Гук переложил большую часть работы по операции РЯН на младшего офицера, который обычно отвечал за учеты, а у того даже машины не было.

 (Хотя, если бы машина у него была, ему все равно без разрешения Министерства иностранных дел из Лондона выезжать запрещалось). - (153) 25 февраля 1983 года Центр дал указания трем резидентурам в Соединенных Штатах начать планирование "активных мероприятий", чтобы не дать Рейгану победить в президентских выборах в ноябре 1984 года. По убеждению Центра, президент не исключал нанесения первого ядерного удара. Хотя в Женеве все шли переговоры по контролю над вооружением, перспективы заключения соглашения были нулевыми.

Таким образом, кто угодно, республиканец или демократ, все равно был бы лучше Рейгана. Американские резидентуры должны были наладить контакты с помощниками всех возможных кандидатов и в штаб-квартирах отдельных партий. Резидентурам за пределами Соединенных Штатов были даны указания изучить возможности направления агентов для работы в Америке. Главной целью этих контактов был сбор информации для дискредитации Рейгана в период предвыборной кампании и налаживание новых каналов для ее распространения. Одновременно всем резидентурам в странах НАТО и в других регионах мира предписывалось всеми силами популяризировать лозунг "Рейган - это война!".

Центр разослал пять тезисов активных действий для использования при дискредитации внешней политики Рейгана: его милитаристский авантюризм, его личная ответственность за подстегивание гонки вооружений, его поддержка репрессивных режимов во всем мире, попытки администрации подавить национально-освободительные движения и ответственность Рейгана за напряженность между союзниками по НАТО. Во внутренней политике эти тезисы заключались в дискриминации Рейганом национальных меньшинств, коррупция его администрации и заигрывание с военно-промышленным комплексом.

С большой легкостью заграничные резидентуры приписывали себе появление множества антирейгановских статей, наводнивших мировую прессу. На самом же деле их достижения были весьма и весьма скромными. По крайней мере, ни одна резидентура в странах НАТО не смогла популяризировать лозунг "Рейган - это война!", которому Центр придавал такое значение. Пока Центр тайно и без видимых результатов готовился к свержению Рейгана, сам президент публично призывал всех американцев "помолиться за спасение всех тех, кто живет во тьме тоталитаризма (СССР)".

На ежегодной конференции Национальной ассоциации евангелистов в Орландо, штат Флорида, 8 марта Рейган рассказывал, что советское руководство было "средоточием зла в современном мире". Он явно говорил от всего сердца. 

[Zaman.]

Две недели спустя ядерная угроза, исходившая от Соединенных Штатов, приняла новые размеры, когда Рейган объявил о создании стратегической оборонной инициативы (СОИ), больше известной, как "звездные войны". Этот оборонительный космический щит с применением лазерной технологии будет использоваться для уничтожения советских ракет еще до подлета к американским целям.

Чтобы выколотить средства из прижимистого конгресса, администрация начала бойкую рекламную телекампанию. На экранах телевизоров появились умильные мордашки американских (не европейских) ребятишек, спокойно спящих под звездной защитой, которая, скорее, напоминала рисунок из комикса, чем плод научных исследований. Поначалу программу "звездных войн" считали слишком нереалистичной (хотя позже Центр и изменил свое мнение). Тем не менее, пламенная защита СОИ свидетельствовала, по мнению Центра, о растущей уверенности Рейгана в том, что Соединенные Штаты смогут победить в ядерной войне.

Центр также хотел сделать все возможное для поражения на выборах главного союзника Рональда Рейгана - Маргарет Тэтчер. Против нее КГБ тоже начал кампанию "активных действий", как в самом Соединенном Королевстве, так и за его пределами. Кампания началась сразу же после ее победы на выборах в 1979 году. Многие "активные действия", однако, были уж слишком незамысловаты, и потому неэффективны. Гордиевский лично участвовал в одной из таких операций с использованием Арне Херлова Петерсена, датского агента влияния в КГБ, завербованного в 1973 году Леонидом Макаровым, который позже стал резидентом КГБ в Осло.

Петерсен был простодушным левым интеллектуалом и в разное время увлекался такими антиимпериалистическими героями, как Ким Ир Сен, Пол Пот и Муамар Каддафи. В период с 1973 по 1981 год, когда с ним успешно работали Макаров, Станислав Чеботок, Вадим Черный и Владимир Меркулов, Петерсен не просто соглашался писать статьи по тематике, предложенной офицерами КГБ, но и подписывался под статьями и памфлетами, написанными для него по-английски службой А. Литературные достоинства их были столь же невысоки, сколь и политическое хитроумие. Первым плодом совместного творчества Петерсена и КГБ стал памфлет 1979 года под заглавием "Рыцари холодной войны", в котором Тэтчер называли "ведущим антисоветским крестоносцем в Европе".

Хотя Центр, безусловно, гордился своим произведением, в памфлете были такие явные ошибки, как указание на то, что член кабинета министров от консервативной партии Реджинальд Модлинг был, якобы, "лейбористом правого толка". Сама же миссис Тэтчер, ничтоже сумняшеся заявлял памфлет, апеллировала к "расистским чувствам" англичан для того, чтобы усилить "капиталистическое влияние" и вести "войну против британского рабочего класса". Другими "рыцарями холодной войны", попавшими под огонь службы А, были и излюбленные betes noires - лорд Чалфонт (которого настойчиво называли "министром разоружения"), сенатор Генри Джексон, сенатор Барри Голдуотер, Джозеф Луне, Аксель Шпрингер и Франц Йозеф Штраус.

Следующий памфлет, опубликованный в 1980 году, под заголовком "Печаль сторожевого пса", был полностью посвящен миссис Тэтчер. Тут КГБ совершил ошибку, поскольку состряпал статью в фельетонной манере, а этот жанр КГБ редко когда удавался. Это было видно уже по подзаголовку - "Кровельщик, который не может починить свою крышу" ("тэтчер" - по-английски "кровельщик". - Прим. переводчика.)

Вскоре на смену сатире пришло фронтальное наступление. "Не имея достаточной компетенции для управления правительством, " но поддерживая "личные связи с воротилами большого бизнеса" и потакая "интересам крупных монополий", Тэтчер "пошла по пути войны". На этой высокой ноте и закончилось совместное творчество КГБ и Петерсена. Его арестовали в ноябре 1981 года по обвинению в связях с КГБ.

Однако в 1982 году министр юстиции Дании снял с Петерсена обвинение на основании того, что главные виновники, а именно офицеры КГБ, покинули страну. К большой досаде датской службы безопасности, Петерсена освободили. 16 мая 1983 года советский посол в Лондоне Виктор Иванович Попов созвал совещание старших дипломатов, офицеров КГБ и ГРУ для того, чтобы обсудить с ними предстоящие в июне всеобщие выборы. Совещание пришло к выводу, что, по всей вероятности, консерваторы и Тэтчер на выборах выиграют и что ни посольство, ни резидентуры КГБ никак не могут повлиять на такой исход.

Но Москва думала по-другому. 23 или 24 мая советское посольство получило из Москвы ответ на посланную лейбористской партией письмо о разоружении. Москва полагала, что это поможет лейбористам в их предвыборной кампании. Однако когда в штаб-квартиру лейбористской партии доставили текст этого послания, она отказалась получать его до выборов. 23 мая резидентура КГБ получила телеграмму, извещавшую о том, что вскоре будет получен важный документ со списком тем, которые стоит затронуть в предвыборных речах кандидатов-лейбористов.

Текст телеграммы, которая представляла собой смесь русских и английских фраз, пришлось долго расшифровывать. Он был готов лишь 27 мая. Резидентура посчитала его использование в предвыборной кампании лейбористов совершенно невозможным. И не приняла никаких мер. 9 июня Маргарет Тэтчер легко одержала победу на выборах. Вскоре после всеобщих выборов в Великобритании лондонская резидентура получила телеграмму из Центра, в которой говорилось, что администрация Рейгана продолжала подготовку к ядерной войне, и еще раз подчеркивалась важность операции РЯН.

В свою очередь, офицеры линии ПР считали, что ядерное нападение Запада возможно только в результате крупнейшего кризиса в отношениях между Востоком и Западом. Гордиевский и его коллеги пытались убедить Гука, что инструкции Центра по сбору информации по подготовке к ядерному нападению вслед за направлением в Москву некоторых сигналов о возможных ядерных приготовлениях, которые неизменно вызывали поток дополнительных инструкций из Центра, лишь создавали замкнутый круг: в Москве неуклонно нагнеталась напряженность. Например, Центр высоко оценил сообщение лондонской резидентуры о правительственной кампании по увеличению числа доноров. Тем самым, необычайное внимание уделялось обычной и рутинной черте британской жизни.

12 августа 1983 года Центр направил дополнительные инструкции по операции РЯН, подписанные лично Крючковым. Подобные инструкции, направленные и в резидентуры других стран НАТО, перечисляли сферы деятельности западных разведслужб, которые могли указывать на подготовку к внезапному ядерному нападению. Перечень подозрительных видов деятельности, пришедший из Центра, был в основном зеркальным отражением собственных планов КГБ и ГРУ против Запада. Он включал в себя: "увеличение потока дезинформации", направленной против СССР и его союзников, "инфильтрацию подрывных групп с ядерным, бактериологическим и химическим оружием" в страны Варшавского Договора, "расширение сети подрывных школ", в которых проходили подготовку главным образом эмигранты из стран Восточной Европы, а также усиление "агрессивных мер карательными органами" против прогрессивных организаций и отдельных лиц.

1 сентября по пути из Анкориджа (Аляска) в Сеул над Японским морем был сбит корейский авиалайнер рейса КАЛ-007. Лайнер сильно отошел он курса, пролетая в советском воздушном пространстве. Японская станция электронной разведки в Мисава в 360 милях к северу от Токио зарегистрировала сообщение пилота советского перехватчика, который, выпустив по воздушному судну две ракеты в 3. 26 по токийскому времени, сообщил, что "цель уничтожена". Поначалу на станции подумали, что советские ВВС проводили маневры с пуском ракет "воздух-воздух", но через несколько часов стало ясно, что персонал станции стал свидетелем последних мгновений жизни пассажиров рейса КАЛ-007. Все 269 пассажиров и экипаж погибли.

Трагедия рейса КАЛ-007 произошла из-за грубых ошибок как советских ВВС, так и корейской авиакомпании. Это усугублялось полным пренебрежением советских военных к жизням людей. Пятью годами ранее, когда еще один Боинг-747 корейской авиакомпании, рейс КАЛ-902, сбился с курса по пути из Парижа в Сеул и пересек советскую границу неподалеку от Мурманска, советские войска ПВО потеряли самолет за пределами насыщенного вооружениями Кольского полуострова. В конце концов самолет перехватили и заставили сесть на замерзшее озеро в 300 милях к югу от Мурманска.

По самолету также была выпущена тепловая ракета, но не сбила его, а лишь нанесла повреждения. Тогда двое пассажиров были убиты и 13 ранены. С некоторой долей правды, в советских войсках называли ПВО "сельскохозяйственным сектором советских вооруженных сил". В 1987 году они были выставлены на посмешище всего мира, когда западный немец Матиас Руст, почти мальчишка, успешно посадил свой спортивный самолет на Красной площади, в сердце Москвы.

В ночь с 31 августа на 1 сентября 1983 года, по сообщению лондонского резидента Аркадия Гука, который в это время находился в отпуске в Союзе, 8 из 11 станций слежения на Камчатском полуострове и Сахалине, через которые пролетал рейс КАЛ-007, работали со сбоями. Недавние административные перестановки, которые расформировали прежде независимые округа противовоздушной обороны и привели в соответствие с обычной структурой командования, лишь усугубили неразбериху. Командование округа прежде не сталкивалось Со случаями серьезного нарушения воздушного пространства СССР и прореагировало на инцидент довольно путано, но жестоко. Когда поступило сообщение о вхождении рейса КАЛ-007 в советское воздушное пространство, командование ВВС в Хабаровске предприняло несколько попыток получить указания из Москвы.

 После обмена путаными сообщениями (перехваченными средствами электронной разведки США и Японии), Хабаровск напомнил командному центру на Сахалине о правилах вступления в боевые действия, которые требовали визуальной идентификации нарушителя до открытия огня. Сахалин эти правила проигнорировал. Самолет был уничтожен двумя ракетами, выпущенными пилотом советского истребителя, который не удосужился разобраться, по какой, собственно, цели он стреляет. В ходе этого инцидента сбитое с толку командование полагало, что речь идет не о гражданском Боинге-747, а об американском разведывательном самолете PC-135. Однако Гук настойчиво утверждал, что ко времени уничтожения самолета Хабаровск прекрасно представлял себе, что имеет дело с гражданским воздушным судном.

Первоначальной официальной советской реакцией на инцидент было полное отрицание самого факта уничтожения самолета. По заявлению ТАСС, советские истребители попросту "пытались довести сбившийся с курса самолет до ближайшего аэродрома". Смущение в Москве было настолько велико, что на протяжении трех дней ни советское посольство, ни резидентура КГБ в Лондоне (и, вне всякого сомнения, в других столицах) не получили никаких указаний по объяснению инцидента.

Затем, 4 сентября из Центра одна за другой поступили три телеграммы-молнии, а в посольство - из МИДа. В первой телеграмме указывалось, что самолет рейса КАЛ-007 использовался рейгановской администрацией, чтобы подстегнуть антисоветскую истерию. Кампания эта была настолько злобной, указывал Центр, что резидентура получила инструкцию координировать свою деятельность с послом, представителями ГРУ и партийных органов для того, чтобы защитить советских представителей и здания, морские и воздушные суда от возможного нападения.

Во второй и третьей телеграммах содержались "тезисы активных мер", в которых предлагалось свалить вину за инцидент на американцев и корейцев. Центр извещал, что Соединенные Штаты и корейская авиакомпания поддерживали тесные военные разведывательные связи. Таким образом, следовало заявить, что рейс КАЛ-007 выполнял разведывательную задачу над советской территорией. Позднее эта история обросла множеством фальшивых докладов о том, что капитан корейского воздушного судна Чон Бен Ин и раньше хвастался своим друзьям выполнением разведывательных заданий и даже показывал шпионское оборудование, установленное на его самолете.

Ни в одной из телеграмм Центра, отправленных 4 сентября, не признавалось прямо, что советский перехватчик сбил самолет КАЛ-007, хотя это и подразумевалось. В них также не сообщалось о том, знали ли советские ВВС о том, что нападали на гражданское воздушное судно. Через 2-3 дня из Центра пришло еще две телеграммы с тезисами "активных мер". В них указывалось, что американцы и японцы поддерживали радиообмен с КАЛ-007 во время его вторжения в советское воздушное пространство. Сообщалось также, что пилоты корейского самолета прекрасно знали, где они находятся. Приводилось ложное сообщение о том, что во время радиообмена пилот заявил: "Сейчас мы пролетаем над Камчаткой".

Чтобы еще более разработать эту теорию заговора, Центр приказал резидентурам собрать информацию о пассажирах рейса и, по возможности, выявить там сотрудников западных разведслужб. 9 сентября на двухчасовой пресс-конференции в Москве начальник генерального штаба Советских Вооруженных Сил маршал Николай Огарков заявил, что советская государственная комиссия "неопровержимо доказала, что вторжение самолета южнокорейской авиакомпании в советское воздушное пространство было намеренной, тщательно спланированной разведывательной акцией, исходившей из известных центров на территории Соединенных Штатов и Японии. " Все советские дипломаты и сотрудники КГБ, с которыми Гордиевский обсуждал это дело, печально говорили о серьезном ущербе, нанесенном репутации Советского Союза во всем мире.

Лишь немногие верили официальному советскому объяснению этого инцидента. Многие считали его смехотворным. Центр чуть не задохнулся от ярости, когда 18 сентября, во время своего визита в Лондон, главный редактор газеты "Правда" В. Г. Афанасьев дал интервью Би-Би-Си, в котором поставил под сомнение официальную версию. "Не могу сказать, что я был очень доволен нашими первыми сообщениями, сказал Афанасьев. - Я думаю, что в этом отношении наши военные виноваты. Наверное, произошел какой-то сбой, может быть, они сами неточно представляли себе, что произошло... "

Лондонская резидентура получила из Центра телеграмму-молнию с запросом полного текста интервью Афанасьева. Машинистка КГБ начала расшифровку записи, сделанной дежурным по посольству, но не успела закончить ее до конца рабочего дня. На следующее утро пришла вторая телеграмма-молния из Центра, требуя немедленного представления текста интервью. Машинистка спешно закончила свою работу.

Вскоре после инцидента администрация Рейгана почувствовала на себе то, что Генри Е. Катто-младший, помощник министра обороны, позже называл "радость фарисейства". "Проявила себя "империя зла" наконец", - говорили в Белом доме. Рассерженно помахивая разведсводкой, госсекретарь Джордж Шульц заявил, что утром 1 сентября советский пилот, вне всякого сомнения, знал, что КАЛ-007 был гражданским судном, и, тем не менее, хладнокровно сбил его. Президент Рейган пошел на беспрецедентный шаг и в телепередаче разрешил дать кусок перехваченной записи радиообмена советского пилота с наземной службой для того, чтобы подтвердить этот факт: "Пилот никак не мог ошибиться и принять гражданский самолет за что-нибудь еще".

Во время аудиовизуальной презентации в ООН посол Джин Киркпатрик дала прослушать аудитории дополнительные выдержки записи, сделанной средствами электронной разведки. Надо сказать, что запись, хоть и произвела большое впечатление, представлена была очень осторожно и выборочно. В переводе, подготовленном для Генеральной Ассамблеи, советские ругательства опускались. Даже восклицание: "Елки-палки!", исходившее из уст советского пилота перед пуском ракет, в английском переводе скорее напоминало: "Батюшки!". Целью этого театрализованного экзерсиса, по словам самой же Киркпатрик, было продемонстрировать "тот факт, что насилие и ложь стали обычным инструментом советской политики".

Увы, не в последний раз рейгановская администрация испортила все дело слишком долгими разбирательствами. На закрытом заседании сенатского комитета по иностранным делам прозвучало мнение аналитиков АНБ о том, что советский пилот действительно не знал, что перед ним гражданский самолет. Постепенно акцент во всем этом деле сменился с советской ответственности за смерти 269 пассажиров и экипажа на достоверность американского обвинения. Пытаясь защитить свои обвинения в намеренном и хладнокровном убийстве, официальные представители американской администрации начали говорить все более сбивчиво и туманно.

В последние месяцы 1983 года приоритетами резидентур КГБ было распространение слухов об использовании ЦРУ самолета КАЛ-007 для сбора информации. В ежегодном отчете за 1983 год линия ПР в Лондоне сделала значительный успех в этой области: "Мы способствовали появлению ряда благожелательных по отношению к нам публикаций и выступлений. Благодаря усилиям резидентуры, по телевидению была показана специальная программа, выявляющая ложь американской администрации... " Центр поздравил лондонскую резидентуру с достигнутыми результатами: "Усилия сотрудников линии ПР по противодействию антисоветской кампании в отношении южнокорейского самолета заслуживают особого внимания."

[Zaman.]

Как и раньше, КГБ переоценило собственный успех, по крайней мере, на Западе. Сомнения Запада в отношении первоначальной версии рейгановской администрации столь же подкрепляли домыслы о заговоре ЦРУ, сколь и советская пропаганда. Самой влиятельной версией этого заговора в Британии, предложенной оксфордским политологом Р. У. Джонсоном, не имела ничего общего с советским влиянием. Позже Джонсон писал: "С самого начала мне очень не понравилось официальное объяснение инцидента рейгановской администрацией. Сами собой напрашивались многие вопросы."

Когда советская "Литературная газета" в собственной редакции представила статью Джонсона, напечатанную "Гардиан", автор был вынужден внести жесткий протест. Некоторые "активные действия" КГБ работали в обратном направлении. Например, визит в Москву лауреата Пулицеровской премии журналиста Сеймура Херша по приглашению советских властей заставил его усомниться в заговоре ЦРУ. Заместитель министра иностранных дел Георгий Корниенко сказал Хершу попросту и без стеснения: "Ваша задача - доказать, что самолет вторгся к нам намеренно. " Самым опасным последствием трагедии самолета КАЛ-007 стали ее отзвуки в Москве. Центр и Кремль лишь утвердились во мнении, будто рейгановская администрация готовит далеко идущий антисоветский заговор.

Хотя огромные просчеты советского командования войск ПВО были налицо, советские руководители, включая Андропова, Огаркова и Крючкова, сами себя убедили в том, что рейс КАЛ-007 был американской разведывательной операцией. Даже в эпоху Горбачева Громыко продолжал настаивать, что "человеку мало-мальски разумному ясно... что Вашингтон, по сути дела, защищал свой самолет, что воздушный лайнер просто имел южнокорейские опознавательные знаки". Даже те, кто скептически относился к теории заговора ЦРУ, рассматривали действия Вашингтона как провокационные и способствующие эскалации напряженности в отношениях между Востоком и Западом. Советских студентов отозвали из Соединенных Штатов под предлогом того, что в условиях антисоветской истерии их жизнь находилась в опасности.

Дома их встречали чуть ли не с цветами, как ветеранов боевых действий. Советско-американский конфликт торпедировал встречу министров иностранных дел по вопросам европейской безопасности, которая должна была состояться в Мадриде 8 сентября. "Ситуация в мире, - говорил Громыко, сейчас скатывается к краю очень опасной пропасти... Предотвращение ядерной войны остается главной задачей для всего мира. " Позже Громыко говорил о своей встрече с Шульцем: "Это был, вероятно, самый острый разговор с американским госсекретарем, а я говорил с четырнадцатью."

Незадолго до инцидента с самолетом Андропов, уже серьезно больной, исчез с трибун и президиумов и больше уже не появился. Однако и с больничной койки он 28 сентября выпустил обвинительную речь в адрес американской политики, составленную в таких выражениях, которые даже в худшие годы холодной войны не слыхали. Так, он заявил, что Соединенные Штаты - это "страна с невиданным милитаристским психозом". Рейган был повинен в "экстремизме... Если у кого и были иллюзии о возможности эволюции политики американской администрации, то последние события их разрушили раз и навсегда. " Андропов не просто исключал всякую возможность сотрудничества с Рейганом, он зловеще напророчил приближение крупнейшего международного кризиса. "Рейгановская администрация, - заявил он, - в своих имперских амбициях заходит столь далеко, что поневоле начинаешь сомневаться, есть ли у Вашингтона тормоза, которые не дадут ему переступить черту, перед которой должен остановиться любой трезвомыслящий человек."

В последние пять месяцев своей жизни после трагедии корейского самолета Андропов стал подозрительным инвалидом, мрачно размышляющим о надвигающемся ядерном Армагеддоне. В самый разгар кризиса, вызванного инцидентом с самолетом, лондонский резидент Аркадий Гук неожиданно превратился в посмешище для всего Московского центра, хотя и по причинам, не имеющим к самолету никакого отношения. За пять месяцев до того, в вербное воскресенье, сотрудник контрразведывательного ведомства МИ5 Майкл Беттани, озлобившийся алкоголик, бросил толстый конверт в почтовый ящик Гука на Холланд Парк.

 Вскрыв конверт, Гук обнаружил там данные из досье МИ5 о выдворении трех советских разведчиков за предыдущий месяц, а также подробности наблюдения за ними. Беттани предложил дополнительную информацию и сообщил, как с ним можно связаться. Гуку представилась первая возможность за четверть века завербовать сотрудника МИ5, или СИС. Однако навязчивые мысли о заговорах заставили Гука посмотреть в зубы дареному коню. Он заподозрил, что дело пахло провокацией. Начальник линии КР Леонид Ефремович Никитенко, которому не хотелось спорить с раздражительным Гуком, согласился.

Гордиевский в дело впутываться не стал, но потихоньку проинформировал МИ5. В июне и июле Беттани еще дважды подсовывал под дверь Гука конверты с секретными материалами, но лишь подкреплял подозрения Гука о происках МИ5. Разочаровавшись в Гуке, Беттани решил попытать судьбу с резидентурой КГБ в Вене. Арестовали его 16 сентября, за несколько дней до намеченного отлета. После этого случая репутация Гука была замарана навеки. Вскоре после того, как следующей весной Беттани приговорили к двадцати трем годам заключения, Гука и самого объявили персоной нон грата. Этот заключительный фарс был логической концовкой его четырехлетнего пребывания в Лондоне на посту резидента.

Однако долгое житье Гука в Лондоне пришлось как раз на самый опасный этап операции РЯН в Британии. На протяжении двух месяцев после инцидента с южнокорейским самолетом напряженность продолжала усугубляться. 6 октября Лех Валенса, которого Центр рассматривал как участника западносионистского заговора по дестабилизации Восточной Европы, получил Нобелевскую премию мира. 25 октября представитель Белого дома Ларри Спикс проинформировал средства массовой информации, что предположение о возможном вторжении Соединенных Штатов на Гренаду было "надуманным".

Однако на следующий день войска Соединенных Штатов вторглись на Гренаду и свергли доморощенный марксистско-ленинский режим Мориса Бишопа. Сандинистский фронт в Никарагуа опасался, что теперь настал их черед. Того же боялся и Центр. Паранойя в Центре достигла своей высшей точки во время учений натовского командования под кодовым названием "Эйбл Арчер-83", проводимых со 2 по 11 ноября для отработки запусков ядерных ракет.

Надо сказать, что планы Советского Союза по внезапному нападению как раз и включали в себя проведение маневров, как прикрытие для реального наступления. Центр опасался, что планы Запада были зеркальным отражением его собственных планов нападения. Особую тревогу в Москве вызвали два аспекта маневров "Эйбл Арчер-83". Во-первых, по порядку перехода от обычных боевых действий к ядерным и формату соответствующих сообщений, они сильно отличались от предыдущих натовских маневров. Во-вторых, в этот раз отрабатывались все степени боевой готовности условных сил НАТО - от обычной до полной боеготовности. Хотя на самом деле силы НАТО в состояние боевой тревоги не приводились, сводки паникеров КГБ убедили Центр в том, что все силы были приведены в состояние полной боевой готовности.

Службы наблюдения вокруг американских баз в Европе сообщили об изменившемся характере передвижения офицеров и одном часе радиомолчания между 18. 00 и 19. 00 по московскому времени на некоторых базах. В напряженной атмосфере, порожденной кризисом и взаимными обвинениями последних месяцев, КГБ пришел к заключению, что американские силы были приведены в состояние полной боевой готовности и могли начать отсчет времени перед началом ядерной войны. 6 ноября Центр отправил лондонской резидентуре подробный перечень возможных признаков подготовки к внезапному ядерному нападению.

Впервые Центр обнародовал график несуществующего западного плана первого удара: "Можно предположить, что период времени с момента принятия предварительного решения по РЯН до отдачи приказа о нанесении ядерного удара будет очень кратким, возможно, от семи до десяти дней. " За этот краткий период "приготовления к внезапному нападению отразятся в изменении характера деятельности соответствующих должностных лиц. " Центр представил и списки британских чиновников, которые, по всей вероятности, будут участвовать в переговорах с американцами до нанесения первого удара, ключевых объектов Министерства обороны, подземных командных пунктов, а также бункеров для центрального правительства и местных властей, посту НАТО в Великобритании, британские и американские воздушные базы для ядерных бомбардировщиков, базы ядерных подводных лодок, базы материально-технического обслуживания и склады боеприпасов, а также центры связи и технической разведки.

Кроме "необычной деятельности" на этих базах в сочетании с отсрочкой в отпусках, Центр предполагал, что приближение ядерной катастрофы будет отмечено "и необычной деятельностью" на Даунинг Стрит 10, появлением на улицах большого числа солдат и вооруженной полиции, очисткой некоторых каналов новостей для будущих военных сообщений, а также эвакуации семей "политической, экономической и военной элиты" Соединенных Штатов, размещенной в Великобритании. Посольство США и сотрудники ЦРУ, как предполагалось, останутся в Великобритании и будут размещаться в специальных посольских бункерах.

8 или 9 ноября 1983 года (Гордиевский точно не помнит) резидентурам КГБ и ГРУ в Западной Европе пришли телеграммы-молнии, сообщавшие о несуществующей тревоге на американских базах. Центр дал два возможных объяснения этой тревоге: озабоченность безопасностью американских баз вслед за гибелью двухсот сорока американских морских пехотинцев во время бомбежки в Бейруте и приближавшиеся в конце года армейские маневры. Но в телеграммах Центра явно проскальзывала мысль о еще одном возможном объяснении для этой (несуществующей) тревоги: она отмечала приготовления к первому ядерному удару. Резидентурам предписывалось незамедлительно сообщить о причинах объявления тревоги и о других сигналах РЯН. С окончанием учений "Эйбл Арчер-83" Московский центр несколько успокоился. Разумным будет предположить некоторую связь между предупреждением Гордиевского СИС о реакции Центра на учения и последующими косвенными попытками Запада успокоить его. Однако немедленного ослабления в отношениях между Востоком и Западом не последовало. 23 ноября 1983 года, когда в Великобританию и Западную Германию начали поступать крылатые ракеты "Першинг-2", советская делегация покинула зашедшие в тупик женевские переговоры по ядерным вооружениям среднего радиуса действия.

Да и Центр не выказал никакой готовности ослабить свое внимание к операции РЯН. В своем годовом обзоре работы лондонской резидентуры в конце 1983 года Гук был вынужден признать "недостатки" в сборе разведданных по "конкретным американским и натовским планам приготовления к внезапному ракетно-ядерному нападению на СССР". Центр не скрывал своего недовольства.

[Zaman.]

Но чего ни Гук, ни Центр так и не смогли понять, было то, что их неспособность раскопать "конкретные американские и натовский планы" проистекала просто-напросто из-за отсутствия таковых. Если бы такие планы существовали, то Трехольт наверняка разнюхал бы про них за время своей работы в норвежском Институте обороны в 1982-1983 годах, имея доступ к сверхсекретным натовским космическим материалам, или еще раньше. Но как и всегда, на сей раз боязнь заговоров настолько глубоко сидела в Центре, что отсутствие каких-либо доказательств еще ничего для них не значило.

В начале 1984 года Центр дал задание лондонской резидентуре следить за еще четырьмя признаками возможного ракетно-ядерного нападения: попытками нагнетать "антисоветские настроения", особенно в государственных учреждениях и вооруженных силах, передвижением 94 крылатых ракет, которые, как Центр заявлял, были размещены в Гринэм Коммон, окруженном активистами движения за мир, и за остальными, которые должны были быть размещены в Молсуорте; размещением подразделений обеспечения (таких, как транспортные подразделения армии США) и гражданскими учреждениями, которые можно было перевести на военные рельсы с развитием кризиса; а также деятельностью банков, почтовых учреждений и боен.

Последняя группа показателей свидетельствовала о каких-то чудаческих теориях заговоров, которые продолжали искажать понимание КГБ угрозы, исходящей с Запада. Идеологически зашоренный Центр почему-то втемяшил себе в голову, что в результате ядерного нападения капиталистические державы всеми силами постараются сохранить банковскую систему: "Банковские служащие любого уровня при этих обстоятельствах обладают информацией, представляющей для нас интерес. " Точно так же Центр полагал, что и у пищевой промышленности есть свои коварные планы массового забоя скота и последующего складирования туш.

В январе 1984 года в Центре прошло совещание на высоком уровне "По результатам работы в 1982-83 гг. ". Выступление Крючкова на открытии совещания подтвердило приоритет операции РЯН во всей деятельности ПГУ и дало поразительные доказательства его личной маниакальной боязни Запада. Так, Крючков заявил, что риск ядерной войны достиг "опасных размеров". Угроза эта проистекала из противоречий, присущих капиталистической системе: "Американские монополии хотели бы восстановить свои позиции, потерянные ими за последние десятилетия, и завоевать новые."

Планы ядерной войны, лелеемые Пентагоном, были основаны на "помыслах о мировом господстве". Белый дом был занят "психологической подготовкой населения к ядерной войне". Углубляющийся экономический и социальный кризис в капиталистическом мире, отмеченный промышленным спадом и массовой безработицей, привел американских империалистов к мысли о том, что война снимет все их трудности. Решение капиталистов погубить разрядку и начать приготовления к ядерной войне было "классовой реакцией на консолидацию социалистических стран, впечатляющий прогресс национально-освободительных движений и прогрессивных сил."

Таким образом, единственной наиважнейшей задачей ПГУ было получение копий секретных военных планов Соединенных Штатов и НАТО. Свидетельством внешней империалистической угрозы было и заметное усиление "подрывной деятельности эмигрантских националистических и сионистских организаций", а также западных разведслужб. Загранрезидентуры получили копии выступления Крючкова. Вряд ли Лондон был единственной резидентурой в КГБ, где гораздо большее опасение, чем угроза внезапного нападения Запада, вызывали паникерские настроения в руководстве Центра. В течение последующих месяцев стали заметны обнадеживающие нотки в оценке американской и натовской политики.

Похоже, что этим переменам способствовала смерть Андропова, последовавшая 9 февраля 1984 года. Как и Андропов, его преемник и бывший соперник Константин Черненко, вступив в должность Генерального секретаря, был уже тяжело болен. Жить ему оставалось чуть больше года. Однако он не питал таких патологических подозрений о западных заговорах, как Андропов к концу жизни. От секретариата Крючкова Гордиевский узнал, что на избрание Черненко тот смотрел неодобрительно и со страхом. Очевидно, Крючков боялся, что, как андроповского протеже, его быстро ссадят с кресла.

Даже на похоронах Андропова появились некоторые признаки ослабления напряженности в отношениях Востока и Запада. На эти похороны прибыли Маргарет Тэтчер, вице-президент Буш и другие лидеры западных стран. Советский посол в Лондоне Виктор Попов сообщил на совместном совещании сотрудников посольства и работников КГБ, что Маргарет Тэтчер сделала все возможное, чтобы очаровать своих московских хозяев. У гроба во Дворце съездов она выглядела печально и торжественно и, в отличие от других западных лидеров, не перешептывалась с соседями во время церемонии похорон.

Черненко провел сорокаминутную встречу с госпожой Тэтчер, а с Бушем встречался лишь 25 минут. Попов также сообщил, что чуткое отношение к этому печальному событию премьер-министра и ее выдающиеся политические качества произвели на Москву глубокое впечатление. Хотя он еще раз подчеркнул, что Москва с осторожностью подходит к перспективам улучшения отношений Востока и Запада, было очевидным, что посол не воспринимает всерьез идею внезапного ядерного нападения. В марте ведущий специалист ЦК КПСС по международным делам Н. В. Шишлин приехал в Лондон и провел длительное совещание с сотрудниками посольства и КГБ по обстановке в мире. На совещании о внезапном ядерном нападении он даже не упомянул.

Однако Центр продолжал настаивать на представлении ему от всех резидентур в странах НАТО регулярных отчетов о готовящемся ядерном нападении (каждые две недели) и периодически слал телеграммы-молнии с запросами о разведданных. Главной задачей для лондонской резидентуры было наблюдение за полевыми учениями на базе Гринэм Коммон, где были размещены крылатые ракеты. Первые учения состоялись 9 марта 1984 года. Гук услышал сообщение об этом по Би-Би-Си, вызвал младшего офицера, отвечавшего за сверку данных по РЯН в посольство, и заявил: "Что происходит? Враг готовит атомную войну, а у нас в резидентуре никого нет!" Вряд ли резидент считал, что действительно начиналась третья мировая война.

Он, однако, был недоволен, что Москва узнает об учениях на базе из ТАСС, а не из резидентуры. Младший офицер быстро настрочил телеграммумолнию, основанную на сообщениях британской прессы, которая начиналась так: "В соответствии с нашей задачей наблюдения за признаками подготовки противника ко внезапному ракетно-ядерному удару против Советского Союза, мы сообщаем, что 9 марта вооруженные силы США и Великобритании провели первые полевые испытания крылатых ракет, размещенных на базе Гринэм Коммон. " 29 марта тот же офицер услышал в сводке утренних новостей Би-Би-Си о еще одном учении на базе Гринэм Коммон прошедшей ночью.

Поскольку в утренние газеты сообщение уже не попадало, он подумал, не подождать ли ему вечерней газеты "Ивнинг Стандарт", но, опасаясь, что ТАСС его опередит, решил послать телеграмму-молнию, основанную исключительно на сообщении Би-Би-Си. Ни в этот, ни в другой раз Центр, видно, и не заподозрил, что срочные сообщения лондонской резидентуры были основаны не на разведывательных источниках, а на сообщениях британских средств массовой информации. Разведданные по НАТО, полученные весной 1984 года, лишь усугубили подозрительность. 25 апреля Центр разослал циркуляр, ошибочно сообщая, что по инструкции МС-225 военного комитета НАТО системы связи НАТО были приведены в состояние готовности, обычное для военного времени. Центр срочно запросил дополнительные данные по этому вопросу.

После Суда над Майклом Беттани и возвращением Гука в Москву в мае временно исполняющий обязанности резидента Леонид Никитенко совершенно перестал серьезно относиться к операции РЯН. 4 июля он получил замечание от Центра и напоминание об обязанности резидентуры присылать отчеты каждые две недели, даже если сообщать было нечего: "Вы не выполняете эту инструкцию и не присылаете отчеты каждые две недели. Предлагаем вам строго придерживаться директив по этому вопросу."

По всей вероятности, за всю историю КГБ никогда не было операции столь важной, что требовалось присылать отчеты даже в том случае, если отчитываться было не в чем. Лондонская резидентура запросто присваивала себе все лавры за шумные протесты КЗР и женское движение против крылатых ракет на базе Гринэм Коммон. Поначалу Центр скептически относился к тому, что крылатые ракеты на Гринем Коммон вызовут такую бурю протеста, если учесть, что триста советских ракет среднего радиуса действия, каждая оснащенная тремя ядерными боеголовками, были уже нацелены на Западную Европу. Однако, когда крупные демонстрации, организованные мирным движением, все же начались, Центр почему-то предположил, что в этом была заслуга его собственных "активных действий". К лету 1984 года сотрудники КГБ, возвращавшиеся в резидентуры из отпуска в Москве, отчетливо чувствовали, что приоритет операции РЯН заметно падает и что одержимость руководства Центра угрозой внезапного ядерного нападения больше не поддерживается ни Международным отделом ЦК КПСС, ни МИДом. Да и в самом Центре, похоже, беспокойство понемногу проходило. В конце 1984 года внимание, придаваемое операции РЯН, еще более ослабло после ухода двух главных армейских паникеров.

В сентябре начальник Генштаба и заместитель министра обороны маршал Огарков был переведен из Москвы якобы за "непартийное поведение". А через три месяца и сам министр обороны маршал Устинов покинул свой пост навсегда, почив в бозе. Его преемник маршал Сергей Соколов так и не стал членом Политбюро. За время проведения операции РЯН мир так и не достиг края ядерной пропасти. Но во время проведения учений "Эйбл Арчер-83" он, и сам того не ведая, подошел очень близко к краю, во всяком случае, ближе, чем когда-либо за период после Карибского ракетного кризиса 1962 года. Среди членов Политбюро, которые следили за кризисом, порожденным советской паранойей и американской безудержной риторикой, был и будущий советский руководитель Михаил Горбачев. По всей видимости, тогда он и сделал вывод, что разрядка в отношениях Востока и Запада была самым главным политическим приоритетом. К октябрю 1984 года западные корреспонденты передавали, что Горбачев приветствовал "срочные меры по возвращению к столу переговоров".

[white and fluffy]

Да, это война, на войне всегда так бывает

 

"Горе побежденному"

[Lapdance]

что за фигня!

[Ramiz Mamed]

_{http://www.litres.ru/aleksey-chichkin/neizvestnye-souzniki-stalina-1940-1945/chitat-onlayn/page-3/}

 

_{Антанта» с турецкими армянами и курдами}

_{В годы Великой Отечественной войны важную роль в том, что Турция воздержалась от военного нападения на СССР, сыграла советская политика более тесного взаимодействия с повстанческими движениями курдов и армян в Турции.}

_{Еще в августе 1941 г. по указанию Сталина были расширены контакты с подпольными армянскими организациями на турецкой территории – ASALA («Тайная армянская армия») и «Дашнакцютун», а также с освободительными организациями турецких курдов. Одновременно участились повстанческие и другие действия упомянутых организаций армян и курдов вблизи Советского Закавказья – в Восточной и Юго-Восточной Турции. Эти операции затрудняли перемещение турецких войск и пантюркистских группировок к границе с СССР.}

_{(подробнее см., например: «Пограничные войска СССР: 1945–1955». М.: Воениздат, 1976).}

_{Турецкие источники того периода сообщали, что курдские и армянские организации готовы действовать в Турции более активно, а это может ухудшить ситуацию в тылу турецких войск. Если они перейдут турецко-советскую границу.}

_{В одном аналитическом исследовании этой темы отмечается: «…Разведотдел Закавказского военного округа еще в апреле 1941 г. сообщал в Москву, что, несмотря на официальные заверения в дружбе в своих газетах, Турция на самом деле активно готовится к войне с СССР. В ее восточных землях пропагандисты предупреждают население о скором нападении Советского Союза на Турцию; ускоренными темпами строятся укрепления, проводится мобилизация офицеров запаса, в Эрзурум и в Восточную Анатолию в целом подтягиваются турецкие войска и вооружение, в основном германское и итальянское.}

_{Но, как отмечает историк Александр Горянин, «Сталин планировал вторгнуться в Турцию весной 1945 г. с двух сторон: из Закавказья с возможным использованием территории Западного Ирана и через Болгарию, как только позволит военная обстановка в Восточной Европе и на Балканах. Вскоре СССР предъявил Турции претензии, в частности, на Тао-Кларджетию – грузинский Лазистан и на Карсскую область, входившую в состав России. Но было уже поздно: такие операции были реальны до конца 1944 г. «В самом деле: теперь Турция имела западных союзников» (см. http://mirovie-voini.ru/osvoboditeli).}

[Zaman.]

Россия проигравших не грабит по полной, а даже жалеет, холит и лелеет. 

 

в этой теме как раз об этом

[Zaman.]

У нас свой путь

 

 

про ваш особый путь - в этой теме найдёшь много интересного

[Zaman.]

 

Вот что произошло в Германии в 1945 году

[Zaman.]

«Военные дневники» Астрид Линдгрен: первая половина 1941 года

 ("Sverigesradio", Швеция)

Продолжаем чтение отрывков из «Военных дневников» Астрид Линдгрен. Тогда «Пеппи Длинный чулок» еще не родилась.

 

 

17/06/2015

==========================

1 января

Новый год наступил вместе с налогом с продаж, карточками на масло и еще более строгим ограничением самого жизненно необходимого. «Строгое ограничение» мы начали с Алли и Гулландерами (Alli Viridén и Elsa Gullander - подруги Астрид Линдгрен, - прим.ред.) ужином с омарами и другими лакомствами. И походом на встречу Нового года к Карлу Герхарду с его серьезными в 12 часов ночи словами «свободная Швеция» и пением в унисон «Ты - древняя, ты - свободная» (Карл Герхард - известный эстрадный артист, выступавший, в частности, с собственными ревю, «Ты - древняя, ты - свободная»/Du Gamla, du fria, - Национальная песня Швеции, - прим. ред.).

Чувство сейчас совсем не такое, как год назад, когда с содроганием ждали, что принесет  год 1940. То есть, все основания дрожать имеются и сейчас, но это воспринимается нами уже не так. В остальном, мир выглядит еще более печальным, чем при наступлении прошлого нового года - трагедия Норвегии еще больше трагедии Финляндии.Еды в Европе все меньше, бензина тоже... Ах, если бы Новый год принес нам мир! Подай, Господи.

24 января

В большой войне не происходит ничего значительного, но я все равно должна писать и немного побрюзжать по поводу того общего неуюта, который весь этот спектакль распространяет на нашу жизнь. Неужели обязательно, чтобы две лютые зимы шли подряд одна за другой только потому, что у нас мало угля? Мы промерзаем до мозга костей и внутри и снаружи! Сильный мороз стоит весь январь, и я могу предположить, что у нас в квартире 15-16. А будет хуже, пообещал вечером наш портье, когда я стала ему жаловаться. В предместьях у них в виллах наверняка 10-12. Ах, если бы скорее пришла весна! Голодает и мерзнет вся Европа. То есть, мы не голодаем. Но в Париже положение сравнимо с осадой 1870-1871 годов. Килограмм картофеля стоит 5 франков. На рынке продают ястребов и ворон. Мы собираем сахар для Норвегии и Финляндии, экономим на своих пайках. В этой ситуации нам можно позавидовать в том, что мы можем оказать помощь. У нас есть и подшефные дети в Финляндии и Норвегии, которым мы ежемесячно переводим 30 крон. О, столько людей, которые нуждаются в помощи! В том числе, наши собственные мобилизованные солдаты... Ларс и Йоран пошли вчера в школу танцев (Ларс - сын Астрид Линдгрен, Йоран - его друг. Прим. ред.). Танцы продолжаются, несмотря на небольшую мировую войну.

1 февраля

Фотографии на предыдущей странице я вырезала из журнала SE... Почти забыли, что Польша существует. Но когда я читаю об этих несчастных евреях, меня охватывает ненависть к немцам, которые думают, что они могут топтать все другие народы.

17 марта

В субботу вечером хитро и быстро призвала Moder Svea («матушка Швеция») большую часть своих сынов - и теперь оживленно судачат о причинах. У нас так долго было все спокойно, что мы решили, что опасность совсем миновала, но так хорошо дела не обстоят. Естественно, в правительственном коммюнике пишут, что это всего лишь проверка, чтобы констатировать: наша готовность эффективна, но никто в это не верит. Говорят, что Германия предъявила неслыханно наглые требования, в том числе, к нашему флоту, но и этому никто не верит. Я больше не в состоянии нервничать и волноваться, как прошлой зимой и весной, побоку это, я гораздо больше беспокоюсь из-за высокой температуры Карин (дочери Астрид Линдгрен, - прим. ред.) и ее анализов на туберкулез.

16 июня

Сегодня нашему старому королю исполнилось 83 года (король Густав V, дед нынешнего короля Швеции Карла XVI Густава, - прим. ред.). Пусть он переживет эту войну. Мне страшно и печально в этот вечер, такой же теплый и влажный, какими были событийные дни прошлого лета. И сейчас, похоже, что-то происходит. Разлад между Германией и Россией. Вечерние газеты писали о всеобщей мобилизации в России. Германия давно уже расположила мощные войска у восточной границы, и перебросила за последнюю неделю массу народа в Финляндию. Эта переброска вызвала такое беспокойство на Готланде. Если начнется война между Россией с одной стороны, а с другой - Германией и Финляндией, мы окажемся в ужасной ситуации. Вопрос в том, сможем ли мы остаться в стороне. Немцы захотят ведь превратить Готланд в свою военно-воздушную базу. Сегодня я закончила последние приготовления к поездке на дачу в Фурусунд.

22 июня

Утром в половине пятого немецкие войска перешли российскую границу... Так что, бывшие союзники воюют друг с другом, и бедная Финляндия снова в огне. Германия утверждает, что Россия вовсе не выполнила условий договора с Германией, а, напротив, делает все, чтобы ей навредить, а Россия утверждает обратное, и что Германия напала без повода. Колоссальные армии стоят друг против друга вдоль всей границы от Северно-Ледовитого океана на севере до Черного моря на юге. Будущее представляет собой один огромный вопросительный знак. Что будет со Швецией? Все увольнительные из армии на праздник Середины лета отменены. У Фурусунда стоят пароходы и ждут, некоторые развернулись и ушли, потому, что они не могут добраться до порта назначения. Крупные пространства Балтики заминированы немцами.

День сегодня был замечательно теплый и солнечный. Стуре пришел из города на совершенно переполненном корабле и не имел о войне никакого понятия, потому, что плыл с 8 утра. Но все равно, было достаточно тревожно. Только бабушка спокойна и говорит, что «скоро все закончится». Я думаю, напротив, что все только начинается. Странно, что теперь надо быть за Германию. Будет затруднительно быть на стороне Германии и против России и на стороне Англии против Германии. Одна сплошная каша. Мы слышим пушечную канонаду в своем новом, взятом напрокат, радиоприемнике. Оказалось правдой: Италия объявила, что находится в состоянии войны с Россией.

28 июня

...С момента последней записи случилось то, что шведское правительство разрешило одной немецкой дивизии пройти из северной Норвегии через Швецию в Финляндию, и это говорит о том, что мы пропускаем народу сколько угодно. И у нас нет другого выхода. Это снова касается Финляндии. Русские снова бомбят Финляндию - Обу/Турку бомбили ужасно, серьезно повредили замок. Венгрия объявила, что находится в состоянии войны с Россией... Балтийские государства освобождаются - во всяком случае, русские убрались из Литвы.

Национал-социализм и большевизм - это, приблизительно, как два динозавра, схватившиеся друг с другом. Неприятно быть на стороне одного из динозавров, но в этот момент не остается ничего иного, кроме как желать, чтобы Советы были прижаты, как следует, после того, что они себе заграбастали в этой войне, и за все зло, причиненное Финляндии. В Англии и Америке должны сейчас выступать на стороне большевизма - это должно быть еще труднее, и man in the street, обывателю, трудно отслеживать все повороты. Королева Голландии Вильгельмина сказала по радио, что готова поддерживать Россию, но сделала оговорку, что принципы большевизма ей по-прежнему не нравятся. На восточном фронте стоят друг против друга самые крупные в мировой истории массы войск. Страшно подумать. Как будто наступил Армагеддон!

 

Оригинал публикации: Sverigesradio

 http://inosmi.ru/world/20150617/228618224.html#ixzz3dIy15DNU