История Западной Европы

[Zaman.]

Жирондист Жак Пьер Бриссо

 

При обыкновенных обстоятельствах, с хорошо организованной администрацией, располагая вооруженной силой, опираясь на спокойное большинство нации, не имея против себя союза якобинцев с санкюлотами, жирондисты могли бы своими принципами осуществлять свою идею, добиваться путем убеждения, чтобы на их стороне было большинство конвента и чтобы оно издавало законы в их духе, хотя нельзя не заметить, что и они готовы были ставить различие между республиканцами и нереспубликанцами в таких отношениях, где должна была господствовать одна легальность. В принципе жирондисты все‑таки исходили из идеи народовластия, которая требовала равного права каждому гражданину, и не разделяли взгляда якобинцев, говоривших, что голос одного патриота-монтаньяра должен перевешивать сто тысяч голосов «бриссотинцев», как они называли жирондистов.

[Zaman.]

Отличие между жирондистами и якобинцами

Жирондисты, как и якобинцы, не представляли собою одного какого‑либо общественного класса. И те, и другие были республиканцы, но во Франции не было такого класса, который давно стремился бы к республике. И те, и другие представляли собою известные принципы, а не интересы, первые – демократическую республику с гарантиями индивидуальной свободы, другие – ту же демократическую республику с безусловным преобладанием тоталитарно-государственного начала. Но якобинцы сумели создать себе прочное положение, вступив в союз с парижским пролетариатом, тогда как жирондисты, в сущности, оставались почти совсем изолированными. Будучи философами, теоретиками, ораторами, они обнаруживали необыкновенную способность к стройным идейным комбинациям, к логическим решениям теоретических задач, к блестящим ораторским импровизациям. Но они не были людьми жизни, людьми практики, людьми дела: жирондисты страдали от отсутствия предусмотрительности, организации и дисциплины, предоставив, например, все места в национальной гвардии и в муниципалитете якобинцам, в расчете на силу своих знаний и талантов, на силу своего ума и красноречия. Нравственными качествами они также превосходили якобинцев. В них, кроме того, было больше задушевности, и их трагическая судьба окружила в памяти потомства особым ореолом как имена главных жирондистов, так и всю их партию.

[Zaman.]

Жирондисты в деле о казни короля

Солидарно с монтаньярами выступив в деле провозглашения республики и возбуждения вопроса о суде над королем, жирондисты испугались мысли о казни Людовика XVI, когда поняли, что эта казнь будет началом террора внутри страны и вызовет сильные внешние осложнения. Желая спасти короля, они предложили, чтобы тот приговор, какой над ним постановит конвент, был отдан на утверждение народа (appel au peuple). У них, однако, не хватило ни мужества, ни единодушия, чтобы настоять на принятии своего предложения. Результатом голосования, приговорившего Людовика XVI к смертной казни, по отношению к жирондистам было то, что они утратили прежнее влияние в конвенте, хотя и продолжали выбираться в председатели конвентских комиссий и занимать министерские места.

[Zaman.]

Жирондистские восстания против Конвента в провинциях

Часть исключенных из конвента жирондистов (Бюзо, Барбару, Петион, Гюаде и др.) бежала из Парижа и стала поднимать провинции против якобинцев. Насильственные перевороты 31 мая и 2 июня 1793 вызвали возмущение по всей Франции. Оно охватило и крупнейшие города. Марсель, Лион, Бордо, Нант, Тулуза, провинции Нормандия, Бретань, Юра стали вооружаться. Их администрации справедливо утверждали, что Конвент теперь не свободен, что в нём беззаконно верховодит кучка якобинских тиранов. Однако якобинцы сделали ловкий ответный шаг. Они в спешном порядке разработали новую конституцию (1793), где на словах гарантировались все демократические права, и призвали посылать с мест делегатов в Париж для её одобрения. Текст конституции формально декларировал полное народное верховенство. Сбитое с толку население стало на местах одобрять конституцию и выслало в столицу своих представителей, которые там торжественно её утвердили и этим как бы выразили доверие якобинскому правительству. По смыслу конституции следовало провести перевыборы Конвента на полной демократической основе, на это и надеялась страна. Однако, получив одобрение провинциальных представителей, якобинцы неожиданно заявили, что хотя конституция принята, она пока не будет введена в действие из-за тяжкой внешней войны, и Францией до заключения мира продолжит править «очищенный» от жирондистов Конвент.

Этим наглым обманом якобинцам удалось протянуть время и сбить первоначальную вспышку недовольства событиями 31 мая и 2 июня 1793. Жирондисты к тому же не пользовались среди населения популярностью. Большинство французов было привержено монархической конституции 1791 и не одобряло незаконное свержение короля в августе 1792, к которому жирондисты имели самое прямое отношение. В народе считали (и довольно основательно), что между жирондистами и якобинцами нет большой разницы: первые такие же цареубийцы, антихристиане и разрушители, как и вторые. Жирондистов поддержали очень многие провинциальные администрации, но они были выбраны лишь примерно десятой частью граждан. Девять десятых французов не ходили на выборы по безразличию к политике либо из страха перед террором радикалов, который со времени «сентябрьских убийств» 1792 принял сильнейшие масштабы. Когда провинциальные вожди призвали народ выступить против якобинцев, этот призыв получил гораздо меньше отклика, чем ожидалось. По своему доктринёрству и чересчур буквальному следованию принципам жирондисты промедлили создать враждебное Конвенту общенациональное правительство и оппозиционное верховное собрание, которое некоторые предлагали образовать в Кане (Нормандия). Пока жирондисты ждали «законной народной санкции» для всего этого, отвергая всякую мысль о союзе с восставшими в Вандее и Лозере монархистами, якобинцы действовали. Города Лион, Тулон, Бордо и некоторые другие всё же выступили против Конвента, но на первых порах нерешительно, и к концу 1793 их восстания были подавлены монтаньярами со зверской жестокостью.

[Zaman.]

В партии жирондистов было много людей просвещенных, одаренных блестящими талантами, с артистическими и литературными вкусами, искренних и убежденных идеалистов, проникнутых великодушными и благородными чувствами веривших в силу идей, в хорошие стороны человеческой природы, в благодеяния свободы людей, честных и во многих отношениях нравственно щепетильных. При других обстоятельствах эти люди могли осуществить на практике многие из своих принципов, но им пришлось жить в очень трудные времена, когда для победы требовались от политических деятелей именно те качества, которых у жирондистов не было. Трагическая судьба партии окружила имена главных жирондистов ореолом легенды, которая лишь за последнее время сделалась предметом научной критики. Другие историки, идеализируя якобинцев, как единственных и настоящих выразителей и защитников интересов народа, видели, наоборот, в жирондистах людей, будто бы защищавших только одни классовые (буржуазные) интересы.

Последний ужин жирондистов перед казнью

[Zaman.]

Древнегерманские племена

[Zaman.]

Древняя Германия

Имя германцев возбуждало в римлянах горькие ощущения, вызывало в их воображении мрачные воспоминания. С той поры, как тевтоны и кимвры перешли Альпы и ринулись опустошительной лавиной на прекрасную Италию, римляне с тревогой смотрели на малоизвестные им народы, волновавшиеся непрерывными передвижениями в Древней Германии за хребтом, ограждающим с севера Италию. Даже храбрые легионы Цезаря были охвачены страхом, когда он повел их против свевов Ариовиста. Боязнь римлян была увеличена ужасным известием о поражении Вара в Тевтобургском лесу, рассказами воинов и пленников о суровости германской страны, о дикости её жителей, высоком росте их, о человеческих жертвоприношениях. Жители юга, римляне имели самые мрачные представления о Древней Германии, о непроходимых лесах, которые тянутся от берегов Рейна на девять дней пути к востоку до верховья Эльбы и центр которых – Герцинский лес, наполненный неведомыми чудовищами; о болотах и пустынных степях, которые простираются на севере до бурного моря, над которыми лежат густые туманы, не пропускающие до земли живительных лучей солнца, на которых болотная и степная трава много месяцев бывает покрыта снегом, по которым нет путей из области одного народа в область другого. Эти представления о суровости, мрачности Древней Германии так глубоко вкоренились в мыслях римлян, что даже беспристрастный Тацит говорит: «Кто покинул бы Азию, Африку или Италию, чтоб идти в Германию, страну сурового климата, лишенную всякой красоты, производящую неприятное впечатление на каждого, живущего в ней или посещающего ее, если она не родина ему?»

 

Предубеждения римлян против Германии укреплялись тем, что они считали варварскими, дикими все те земли, которые лежали за границами их государства. Так, например, Сенека говорит: «Подумай о тех народах, которые живут за пределами римского государства, о германцах и о племенах, кочующих по низовью Дуная; не тяготеет ли над ними почти непрерывная зима, постоянно пасмурное небо, не скудна ли та пища, какую дает им недоброжелательная бесплодная почва?»

[Zaman.]

Семья древних германцев

 

А между тем подле величественных дубовых и густолиственных липовых лесов уже росли тогда в Древней Германии фруктовые деревья и были там не только степи и покрытые мхом болота, но и нивы, изобильные рожью, пшеницей, овсом, ячменем; древнегерманскими племенами уж добывалось из гор железо для оружия; уже были известны целебные теплые воды в Маттиаке (Висбадене) и в земле тунгров (в Спа или Ахене); и сами римляне говорили, что в Германии очень много рогатого скота, лошадей, очень много гусей, пух которых германцы употребляют на подушки и перины, что Германия богата рыбой, дикой птицей, дикими животными, пригодными для пищи, что рыболовство и охота доставляют германцам вкусную еду. Не были еще известны только золотые и серебряные руды в германских горах. «В серебре и золоте боги отказали им, – не знаю, как сказать, по милости ли к ним или по неприязни», – говорит Тацит. Торговля в Древней Германии была только меновая, и лишь у соседних с римским государством племен были в употреблении деньги, которых они получали много от римлян за свои товары. У князей древнегерманских племён или у людей, ездивших послами к римлянам, были золотые и серебряные сосуды, полученные в подарок; но, по словам Тацита, они ценили их не выше глиняных. Страх, который первоначально внушали римлянам древние германцы, перешел потом в удивление их высокому росту, физической силе, в уважение к их обычаям; выражением чувств этих служит «Германия» Тацита

[Zaman.]

По окончании войн эпохи Августа и Тибериясношения римлян с германцами стали тесными; образованные люди ездили в Германию, писали о ней; это сгладило многие из прежних предубеждений, и римляне стали судить о германцах лучше. Понятия о стране и климате остались у них прежние, невыгодные, внушенные рассказами купцов, авантюристов, возвратившихся пленников, преувеличенными жалобами воинов на трудности походов; но сами германцы стали считаться у римлян людьми, имеющими в себе много хорошего; и наконец, явилась у римлян мода делать свою наружность, по возможности, похожей на германскую. Римляне восхищались высоким ростом и стройным крепким телосложением древних германцев и германок, их развевающимися золотистыми волосами, светло-голубыми глазами, во взгляде которых высказывалась гордость и отвага. Знатные римлянки искусственными средствами придавали своим волосам тот цвет, который так нравился им у женщин и девушек Древней Германии.

 

 

[Zaman.]

Расселение древних германцев по Тациту

Соединим те черты, какими, обрисовывает Тацит в своей «Германии» образ жизни, обычаи, учреждения древнегерманских племён; он делает эти заметки отрывочно, без строгого порядка; но, собрав их вместе, мы получим картину, в которой находится много пробелов, неточностей, недоразумений или самого Тацита, или людей, сообщавших ему сведения, многое заимствовано из народного предания, не имеющего достоверности, но которое все-таки показывает нам основные черты жизни Древней Германии, зародыши того, что развилось впоследствии. Те сведения, какие дает нам Тацит, пополненные и разъясненные известиями других древних писателей, преданиями, соображениями о прошлом по позднейшим фактам, служат основанием нашего знания о быте древнегерманских племён в первобытные времена.

Одинаково с Цезарем Тацит говорит, что германцы – многочисленный народ, не имеющий ни городов, ни больших селений, живущий разбросанными поселками и занимающий страну от берегов Рейна и Дуная до северного моря и до неведомых земель за Вислой и за Карпатским хребтом; что они разделены на множество племен и что обычаи у них своеобразны и прочны. Альпийские земли до Дуная, населенные кельтами и уже покоренные римлянами, не причислялись к Германии; не причислялись к древним германцам и племена, жившие на левом берегу Рейна, хотя многие из них, как например, тунгры (по Маасу), тревиры, нервийцы, эбуроны, еще хвалились своим германским происхождением.

[Zaman.]

Расселение древнегерманских племен в I веке нашей эры. Карта

[Zaman.]

Племена маттиаков и батавов

Недалеко от той местности, где пограничный вал Декуматской земли сходился с окопами, раньше того возведенными по хребту Тауна, то есть на север от Декуматской земли, расселялись по берегу Рейна древнегерманские племена маттиаков, составлявшие южный отдел воинственного народа хаттов; они и соплеменные им батавы были верными друзьями римлян. Тацит называет оба эти племени союзниками римского народа, говорит, что они были свободны от всякой дани, были обязаны только посылать свои отряды в римское войско и давать лошадей на войну. Когда римляне отступили от благоразумной кротости относительно племени батавов, стали притеснять их, они подняли войну, принявшую широкий размер. Это восстание усмирил в начале своего царствования император Веспасиан.

[Zaman.]

Племя хаттов

Земли на северо-восток от маттиаков населяло древнегерманское племя хаттов (Chazzi, Hazzi, гессы – гессенцы), страна которых шла до границ Герцинского леса. Тацит говорит, что хатты были плотного, крепкого телосложения, что взгляд у них был отважный, ум более деятельный, чем у других германцев; если судить по германской мерке, то у хаттов много рассудительности и сообразительности, говорит он. У них юноша, достигнув совершеннолетия, не стриг волос, не брил бороды, пока не убьет врага: «только тогда считает он себя уплатившим долг за свое рождение и воспитание, достойным отечества и родителей», – говорит Тацит.

 

При Клавдии отряд германцев-хаттов сделал хищнический набег на Рейн, в провинцию Верхнюю Германию. Легат Луций Помпоний послал вангионов, неметов и отряд конницы под начальством Плиния Старшего отрезать этим грабителям путь отступления. Воины пошли очень усердно, разделившись на два отряда; один из них застиг возвращавшихся с грабежа хаттов, когда они стали на отдых и напились так, что были неспособны обороняться. Эта победа над германцами была, по словам Тацита, тем радостнее, что при этом случае были освобождены из рабства несколько римлян, взятых в плен за сорок лет перед тем при поражении Вара.

[Zaman.]

Древнегерманские племена

 

[Zaman.]

Древнегерманские племена узипетов и тенктеров

Земли на север от Лана, по правому берегу Рейна, населяло древнегерманские племена узипетов (или узипийцев) и тенктеров. Племя тенктеров славилось своей превосходной конницей; ездою верхом забавлялись у них дети, любили ездить верхом и старики. Боевой конь отца отдавался в наследство храбрейшему из сыновей. Дальше к северо-востоку по Липпе и верховью Эмса жили бруктеры, а за ними на восток до Везера хамавы и ангривары. Тацит слышал, что была у бруктеров война с соседями, что бруктеры были прогнаны из своей земли и почти совершенно истреблены; это междоусобие составляло, по его словам, «радостное зрелище для римлян». Вероятно, в той же части Германии жили прежде и марсы, храбрый народ, истребленный Германиком.

[Zaman.]

Племя фризов

Земли по берегу моря от устья Эмса до батавов и канинефатов были областью расселения древнегерманского племени фризов. Фризы занимали и соседние острова; эти болотистые места были никому не завидны, говорит Тацит, но фризы любили свою родину. Они долго подчинялись римлянам, не заботясь о своих единоплеменниках. В благодарность за покровительство римлян фризы давали им определенное число воловьих шкур на надобности войска. Когда эта дань стала обременительна по алчности римского правителя, это германское племя взялось за оружие, победило римлян, свергло с себя их власть (27 г. по Р. Х.). Но при Клавдии отважный Корбулон успел возвратить фризов к союзу с Римом. При Нероненачалась (58 г. по Р. Х.) новая ссора из-за того, что фризы заняли и стали возделывать некоторые местности на правом берегу Рейна, лежавшие пустыми. Римский правитель велел им уйти оттуда, они не послушались и отправили двух князей в Рим просить, чтоб эта земля была оставлена за ними. Но римский правитель напал на поселившихся там фризов, часть их истребил, другую увел в рабство. Земля, занятая ими, снова стала пустыней; воины соседних римских отрядов пускали на нее пастись свой скот.

[Zaman.]

Племя хавков

На восток от Эмса до нижней Эльбы и в глубину страны до хаттов жило древнегерманское племя хавков, которых Тацит называет благороднейшими из германцев, ставившими основой своего могущества справедливость; он говорит: «У них нет ни жадности к завоеваниям, ни надменности; они живут спокойно, устраняясь от ссор, не вызывают никого на войну обидами, не опустошают, не грабят соседних земель, не стремятся основать свое преобладание на обидах другим; это самым лучшим образом свидетельствует о их доблести и силе; но они все готовы к войне, и когда бывает надобность, войско у них всегда уж под оружием. У них очень много воинов и коней, их имя знаменито и при миролюбии». С этой похвалой плохо вяжутся сообщаемые самим Тацитом в «Летописи» известия, что хавки на своих лодках часто ездили грабить суда, ходившие по Рейну, и соседние римские владения, что они выгнали ансибаров и завладели их землей.

[Zaman.]

Германцы-херуски

На юг от хавков лежала земля древнегерманского племени херусков; этот храбрый народ, геройски защищавший свободу и родину, уже утратил во времена Тацита свою прежнюю силу и славу. При Клавдии племя херусков призвало Италика, сына Флавия и племянника Арминия, красивого и храброго юношу, и сделало его царем. Он сначала правил ласково и справедливо, потом, изгнанный противниками, он одолел их при помощи лангобардов и стал править жестоко. О дальнейшей судьбе его мы не имеем известий. Ослабленные раздорами и утратившие воинственность от продолжительного мира, херуски во время Тацита не имели могущества и не пользовались уважением. Их соседи германцы-фозы тоже были слабы. О германцах-кимврах, которых Тацит называет племенем малочисленным, но знаменитым подвигами, он говорит только, что во времена Мария они нанесли римлянам много тяжелых поражений и что обширные станы, оставшиеся от них на Рейне, показывают, что они тогда были очень многочисленны.

 

[Zaman.]

Племя свевов

Древнегерманские племена, жившие дальше к востоку между Балтийским морем и Карпатами, в стране очень малоизвестной римлянам, Тацит, подобно Цезарю, называет общим именем свевов. У них был обычай, которым отличались они от других германцев: свободные люди зачесывали свои длинные волосы кверху и перевязывали над теменем, так что они развевались подобно султану. Они полагали, что это делает их более страшными для врагов. О том, какие племена назывались у римлян свевами, и о происхождении этого племени было очень много исследований и споров, но при темноте и разноречивости известий о них у древних писателей вопросы эти остаются не решенными. Самое простое объяснение имени этого древнегерманского племени то, что «свевы» значит кочевники (schweifen, «бродить»); римляне называли свевами все те многочисленные племена, которые жили далеко от римской границы за густыми лесами, и полагали, что эти германские племена постоянно передвигаются с места на место, потому что чаще всего слышали о них от племен, прогнанных ими на запад. Известия римлян о свевах сбивчивы и заимствованы из преувеличенной молвы. Говорят, что у племени свевов было сто округов, из которых каждый мог выставлять многочисленное войско, что их страна окружена пустыней. Эти слухи поддерживали боязнь, какую имя свевов внушало уже и легионам Цезаря. Без сомнения, свевы были федерациею многих древнегерманских племен, близко родственных между собою, у которых прежняя кочевая жизнь еще не совершенно заменилась оседлою, скотоводство, охота и война еще преобладали над земледелием. Тацит называет древнейшими и благороднейшими из них семнонов, живших на Эльбе, а лангобардов, живших к северу от семнонов, самыми храбрыми.

[Zaman.]

Руническая письменность древних германцев

[Zaman.]

Гермундуры, маркоманы и квады

Область к востоку от Декуматской области населяло древнегерманское племя гермундуров. Эти верные союзники римлян, пользовались большим доверием их и имели право свободно торговать в главном городе ретийской провинции, нынешнем Аугсбурге. Ниже по Дунаю к востоку жило племя германцев-нарисков, а за нарисками маркоманы и квады, сохранившие ту храбрость, которая доставила им обладание их землею. Области этих древнегерманских племен образовали оплот Германии со стороны Дуная. Царями маркоманов довольно долго были потомки Маробода, затем иноплеменники, получившие власть по влиянию римлян и державшиеся, благодаря их покровительству.

[Zaman.]

Восточные германские племена

Германцы, жившие за маркоманами и квадами, имели своими соседями племена не германского происхождения. Из народов, живших там по долинам и ущельям гор, некоторых Тацит причисляет к свевам, например, марсигнов и буров; других, как например, готинов, он считает кельтами по их языку. Древнегерманское племя готинов было подвластны сарматам, добывало для своих господ железо из своих рудников и платило им дань. За этими горами (Судетами, Карпатами) жили многие племена, причисляемые Тацитом к германцам. Из них самую обширную область занимало германское племя лигийцев, жившее, вероятно, в нынешней Силезии. Лигийцы составляли федерацию, к которой принадлежали, кроме разных других племен, гарийцы и нагарвалы. К северу от лигийцев жили германцы-готы, а за готами ругийцы и лемовийцы; у готов были цари, которые имели больше власти, чем цари других древнегерманских племен, но все-таки не настолько, чтобы свобода готов была подавлена. Из Плиния и Птолемея мы знаем, что на северо-востоке Германии (вероятно, между Вартой и Балтийским морем) жили древнегерманские племена бургундионов и вандалов; но Тацит о них не упоминает.

[Zaman.]

Германские племена Скандинавии: свионы и ситоны

Племенами, жившими на Висле и южном берегу Балтийского моря, замыкались границы Германии; на севере от них на большом острове (Скандинавии) жили германцы-свионы и ситоны, сильные, кроме сухопутного войска, и флотом. Корабли их имели носы с обоих концов. Эти племена отличались от германцев тем, что цари их имели неограниченную власть и не оставляли оружие в их руках, а держали его в кладовых, охраняемых рабами. Ситоны, по выражению Тацита, унизились до такого раболепства, что ими повелевала царица, и они слушались женщины. За землёй германцев-свионов, говорит Тацит, находится другое море, вода в котором почти неподвижна. Это море замыкает собою крайние пределы земель. Летом, после захода солнца, сияние его там сохраняет еще такую силу, что всю ночь затемняет звезды.

[Zaman.]

Негерманские племена Прибалтики: эстии, певкины и финны

Правый берег свевского (Балтийского) моря омывает землю эстиев (Эстонию). По обычаям и одежде, эстии походят на свевов, а по языку они, согласно Тациту, ближе к британцам. Железо у них редкость; обыкновенное их оружие булава. Они занимаются земледелием усерднее ленивых германских племён; они плавают и по морю, и они единственный народ, который собирает янтарь; они называют его glaesum (немецк. glas, «стекло»?) собирают они его на отмелях в море и на берегу. Долго они оставляли его лежать между другими предметами, какие выбрасывает море; но римская роскошь, наконец, обратила на него их внимание: «сами они не употребляют его, вывозят в необделанном виде и дивятся, что получают плату за него».

[fferdinand]

В 09.06.2019 в 16:07, saia сказал:

15 октября 1918 года под Ла Монтенем был отравлен газом.

Лучше бы  тогда же и  сдох

[Zaman.]

Викинги и норманны

 

Любовь к странствованиям, общая всем германским народам, была сильна и в скандинавах. Они издавна плавали в далекие земли, это называлось плаваниями викингов. Во время переселения народов в походах немецких племен на римские области, вероятно, участвовали скандинавские воины – викинги, норманны. По скандинавским обычаям, наследство после отца получал только старший сын; в бедной стране было мало средств приобрести себе пропитание человеку, не имеющему земли; потому младшие сыновья должны были кормиться морским разбоем. Привычка усиливала врожденную склонность к странствованиям; жажда славы и влечение северных людей к сокровищам богатого юга, возбуждали скандинавов пускаться в опасные экспедиции. Возвращавшийся с добычей находил почет себе на родине, певцы слагали песни в честь его. Когда в конце IX века стали в Скандинавии формироваться обширные государства, короли которых стесняли прежнюю свободу мелких общин, число пускавшихся в далекие плавания увеличилось: гордые или буйные люди, не хотевшие подчиняться королю, покорившему их общину, покидали родину, плыли искать себе счастья в чужих землях. 

[Zaman.]

Военные дружины собирались для самых разнообразных предприятий; чем отважней и опасней была борьба, тем сильнее она возбуждала фантазию, тем выше поднималось мужество диких воинов севера. Иногда пускались в дальнее плавание для грабежа или завоеваний сами короли, желая прославить свое имя. Почетными считались только те экспедиции, которые предпринимались под начальством князей, называвшихся морскими королями. Предводитель должен был превосходить всех спутников силой и способностью выносить лишения. «Только тот достоин называться морским королем, – говорит старинная легенда, – кто никогда не спал под закопченным дымом потолком, никогда не пил из своего рога у домашнего огня».

[Zaman.]

Походы викингов. Карта

[Zaman.]

Историк Стенструп различает два периода экспедиций викингов. В первом, норманны плавают за море небольшими отрядами, нападают лишь на берега и острова, удаляются при наступлении зимы, возвращаются весной. Во втором периоде они собираются большими войсками, ходят далеко от берега, остаются на зиму в стране, которую грабят, овладевают ею, строят там укрепления, поселяются в них. Этот период начинается в некоторых из посещаемых викингами земель раньше, в других позднее: в Ирландии около 835 года, в устье Луары – около того же времени, в Англии и по низовью Сены – в 851 году, во Фрисландии датские вожди получали землю в ленное владение уже и раньше.

[Zaman.]

BBC.Норманны - Люди с севера

 

 

[Zaman.]

Плавания викингов получают большие размеры с начала IX века. Экспедиции, какие бывали раньше того, исчезли из воспоминаний скандинавов, как маловажные сравнительно с плаваниями больших войск, которые начались с этого времени и более двух столетий ужасали все европейские земли своей разрушительной силой. С начала IX века почти каждый год норманны являются на британских островах и по всем берегам франкского государства: они являются в Испании, проникают в Средиземное море, делают высадки на берегах Италии, Африки. Греции; даже скандинавские берега страдали от них. Они подымались вверх по Темзе, по Рейну, по всем большим французским рекам, проникали в глубину стран и безусловно владычествовали на море; по выражению одного из тогдашних поэтов, они жили на море и кормились морем. В разных странах называли их разными именами: в Англии датчанами, в Ирландии остманнами (восточными людьми), в государстве франков норманнами (северными людьми). Их маленькие, длинные, узкие корабли были приспособлены ходить и на веслах и под парусами, но не имели никаких приспособлений для удобства, ни даже палубы на защиту от непогоды или зноя. Норманн не нуждался в удобствах. Викингу был мил его корабль, «морской конь, рассекающий волны грудью», как называется он в скандинавских песнях.

[Zaman.]

Так норманны плавали по морю, по рекам, ходили по суше, бесстрашные и безжалостные грабители, опустошители, убийцы. «Викинги не щадят никого; один часто обращает в бегство десять врагов, иногда больше, бедность дает им отвагу, бродяжничество отнимает возможность нагнать их, отчаяние делает их непобедимыми», – говорит один из тогдашних летописцев, и трепещущий народ пел в церквах молитву: «От ярости норманнов, Господи, помилуй нас». Сначала они только грабили, не думая делать завоеваний; море было их летним жилищем, грабеж был для них летним трудом, добыча была их жатвой. Потрудившись так летом, они с награбленными сокровищами возвращались на зиму домой. Но скоро они начали основывать укрепленные поселения на берегу устья реки или на острове его, прятали там добычу и проводили зиму. Тогда их набеги получили более широкий размер и систематический характер. Узнав по опыту слабость больших государств, они начали соединяться в многочисленные войска и сделались из разбойников завоевателями, основателями государств. В это время начали появляться и сказания о героях норманнского пиратства. Самым знаменитым из них был Рагнар Лодброк.

[Алия ханум]

В 23.06.2019 в 10:06, Zaman. сказал:

Руническая письменность древних германцев

Тюркские руны в Скандинавии
Е.А. Мельникова в книге «Скандинавские рунические надписи: Новые находки и интерпретации. Тексты, перевод, комментарий» пишет о том, что превалирующее в ранних скандинавских рунических надписях было направление письма справа налево, то есть также, как и в древнетюркской руническом письме. 
Для датских рунических камней характерны маски с круглыми глазами и длинными усами. Это явно изображение древних тюрок. 
Одним же из первых рунических мастеров в Скандинавии считается мастер по имени - Гуннар (Gunnarr), создавший два подписанных памятника; еще 42 памятника атрибутируются ему на основании стилистических, палеографических и языковых особенностей. Они находятся главным образом в Упланде. Надписи, выполненные Гуннаром, архаичны и по языку, и по орнаментике. Текст располагается, как правило, на замкнутой дважды изогнутой полосе. На обоих подписанных и на подавляющем большинстве приписываемых ему памятников имеются кресты; он часто использует формулу «Бог да поможет его душе». Творчество Гуннара, видимо, может датироваться первой четвертью XI в..
Одна из древнейших скандинавских рунических надписей находится на ковельском копье, которое аналогично «германским» [на самом деле – сарматским = тюркским] парадным копьям 2-3 вв. н.э.. Руническая надпись на ковельском копье специалистами (Л.Виммер) читается справа налево, т.е. от втулки к острию. Возможно, что это тюркские тамги. Кроме рунической надписи на копье имеются и другие символы: кружки с точками посередине [тюркская тамга Абак, по О.Сулейменову, - «муң». Символ встречается на оленных камнях в Сев.Туве, на тазминских стелах, на раннескифских рисунках бронзовых зеркал, на шаманских бубнах хакасов, шорцев, алтайцев], а между ними – полумесяц, обращенный к ребрышку; свастика с двойными изогнутыми концами; свастика обычного типа; знак в виде колоса (по три отростка с каждой стороны с удлиненным стеблем), а также зигзагообразная фигура с закругленными концами. В.Краузе считает, что последний знак состоит из двух крючков, соединенных линией, и может быть символом молнии. По определению Р.Хахманна этот знак на наконечнике является сарматским. Эти знаки идентичны знакам, также повернутых и вправо, и влево на трех наконечниках того же типа, все они найдены на территории Польши. По исследованию символики на германских парадных копьях С.А. Яценко, Г.Добжаньской и А.В.Пивоварова данный знак – это сарматская [Тюркская!] клановая, фамильная тамга, которая встречается у гуннов и тюркских родов карачаевцев и балкарцев [известна как тамга Науруза].
Вывод: самые первые рунические надписи в Скандинавии однозначно принадлежали Тюркам, а скандинавская руника развивалась из тюркского рунического письма и символики тамг. http://vk.com/wall296332387?q=%D0%BA%D0%BE%D0%BF%D1%8C%D1%8F&w=wall296332387_1074%2Fall
На фото: ковельское копье и руническая надпись на нём.

 

[Zaman.]

Восстание Дольчино

 

[Zaman.]

Дольчино, вождь известного народного восстания, являлся приверженцем ереси «Апостольских братьев». Основателем этой еретической секты был молодой крестьянин из-под Пармы Герардинус (Джерардо) Сегарелли. Рассказы современников рисуют его отчасти мужичком себе на уме, отчасти – придурковатым, но судя по его успеху, в нем были и какие-то иные качества. Во всяком случае, по причине его «простоты» ему было отказано в 1248 г. в приеме в орден францисканцев. Тогда он пошел в соседнюю церковь и долго находился там в созерцании картин, изображавших Апостолов. Выйдя оттуда, он перестал бриться, отрастил длинные волосы и бороду, как у Апостолов на картинах тогдашних художников, и сшил себе такое же платье. Потом он продал свой домик, вышел на главную площадь города, высыпал все деньги из мешка и со словами «пусть берет, кто хочет» ушел. Он стал жить подаянием и собрал вокруг себя небольшую секту, которая одевалась так же, как он, и вела такой же образ жизни.

[Zaman.]

Это было время, благоприятное для рождения новых сект. Приближался 1260 г., в котором Иоахим Флорский предсказал мировую катастрофу и явление Антихриста. К тому же, в 1259 г. страшный мор, напавший на Италию, укреплял веру в это предсказание. Кающиеся собирались толпами и под предводительством монахов и священников двигались по дорогам, полуголые, предаваясь бичеванию и оставляя за собой кровавый след. Под пение гимнов процессия входила в город, и в нем начиналась церемония очищения. Все должны были каяться, мириться с врагами, возвращать приобретенное неправдой. Объявлялась амнистия всем изгнанникам.

 

[Zaman.]

Из этой бурной эпохи секта Сегарелли вышла влиятельной и окрепшей. Ее поддержали многие богатые и влиятельные люди. Сегарелли обратился даже к папе с просьбой утвердить его нищенствующий орден наподобие францисканского. Курия, правда, отказала, но в весьма благожелательных тонах. Теперь Сегарелли рассылал своих апостолов в отдаленные части Италии и во Францию. По-видимому, учение «Апостольских братьев» мало отличалось в это время от того, что проповедовали многочисленные религиозные группы, большинство из которых папа должен был терпеть. Сам Сегарелли попал под покровительство Пармского епископа и прожил в его дворце 12 лет, играя, как утверждают его противники, роль приживальщика и почти шута.

Но мало-помалу отношения секты с папской курией стали портиться. Секта все больше обличала испорченность духовенства, его отклонение от апостольского идеала, а курия указывала на еретические тенденции секты. По-видимому, в учение «апостольских братьев» в это время все больше стали проникать взгляды «братьев свободного духа». О том, какого влияния достигла секта, можно судить хотя бы по тому, что в 1286 г. ее осуждает в Англии синод в Чичестере, в 1289 г. – в Германии, в Вюрцбурге. Наконец, сектой занялась инквизиция. В 1294 г. Сегарелли был арестован. Он пробыл в тюрьме 6 лет, а в 1300 г. был осужден и сожжен.

[Zaman.]

Но к этому времени во главе секты стоял руководитель совсем другого типа. Его звали Дольчино. Этот будущий вождь кровавого восстания был незаконным сыном священника, готовился к священническому званию, однако вынужден был бежать, так как был уличен в краже денег у своего учителя. Дольчино поступил послушником во францисканский монастырь, где, по-видимому, и познакомился с учением «апостольских братьев». Он вышел из монастыря и тут увидел послушницу монастыря св. Катерины в Триенте Маргариту. Поступив в монастырь батраком, Дольчино уговорил ее бежать. Они стали бродячими проповедниками учения «апостольских братьев». Его современник говорит, что Дольчино учил: «в любви все должно быть общее: имущество и жены». Мосхейм пишет:

 

«Они называли друг друга, по подобию первых христиан, братьями и сестрами. Они жили в бедности и не могли иметь ни домов, ни запаса на завтрашний день, ни чего-либо, что служит удобству. Если они испытывали голод, то просили еду у первого встречного и ели без различия что бы им ни предложили. Зажиточные люди, присоединившись к ним, должны были отдать имущество в общее пользование секты».

«Братья, идущие в мир для проведи покаяния, имели право брать с собой сестру, как Апостолы. Но не как жену, а как помощницу. Подруг, которые их сопровождали, они называли сестрами во Христе и отрицали, что живут с ними в супружеской или нечистой близости, хотя и спали в одной кровати».

[Zaman.]

Кроне, написавший историю «Апостольских братьев» и восстания по современным им источникам, отрицает выдвигавшиеся против секты обвинения в надругательствах над крестом и в сексуальных эксцессах, но считает, что проповедь Дольчино включала призыв к общности имущества и жен.

 

Сохранились описания церемонии приема в число апостолов. В знак отрешения от старой жизни посвящаемый сбрасывал все одежды и клялся жить вечно в евангельской бедности. Ему запрещалось касаться денег. Жить он должен был только подаянием – хлебом небесным. Запрещалась и любая работа, любое подчинение другим людям. Как первые апостолы, они должны были слушать только Бога.

Апостолы отправлялись после этого в мир для распространения учения секты. Оно приобрело к этому времени характер, ярко враждебный церкви. Отдаление церкви от заветов Христа и первых Апостолов, учили Дольчино и его сподвижники, сделало недействительным данное ей пророчество. Римская церковь с папой, кардиналами, аббатами и монахами перестала быть Церковью Божией, стала вавилонской блудницей. Сила, которую Христос дал церкви, перешла теперь к апостольским братьям. Отрицался смысл церковных обрядов. Для общения с Богом освященная церковь не лучше, чем конюшня или свинарник. Клятвы, данные в церкви или на Евангелии, не должны связывать. Можно скрывать свое учение и отрекаться от него, если в сердце останешься ему верен.

[Zaman.]

Понятно, что эти учения вызывали ожесточенное преследование инквизиции. Во время своих странствований Дольчино попадал в руки инквизиции, но он отрицал связь с сектой и его отпускали. Наконец, он бежит из Италии и скрывается в Далмации. Там он пишет письма, которые его сторонники распространяют в Италии. Три из них сохранились в подробных выдержках.

Общее содержание писем таково. Дольчино и его последователи призваны возвестить приход последних дней и звать к покаянию.

В этом им противоборствует войско Антихриста: папа, епископы, доминиканцы и францисканцы – слуги Сатаны. Но день мести близок. Папа и прелаты будут убиты. Ни один монах, монахиня или священник не останутся в живых, кроме тех, которые примкнут к «братьям». Церковь будет лишена всех богатств. Вся земля будет обращена к новой вере апостольскими братьями, на которых Господь прольет свою благодать. Сам Бог даст миру нового святого папу на место папы Бонифация VIII, который к тому времени должен быть убит. В третьем письме Дольчино говорит, что этим новым папой будет он сам.

Победа в войнах против Антихриста – папы – будет завоевана, предвидит Дольчино, благодаря вмешательству иностранного государя. Свои надежды он возлагает на Фридриха, короля Арагона и Сицилии, которой в это время вел ожесточенную войну с папой. Как раз незадолго до этого он перевешал в Сицилии монахов, подозреваемых в содействии папе.

 

Все это Дольчино извлекал из толкования библейских пророков и Апокалипсиса, в которых, как он говорил, ему открыто прошедшее и будущее. Он истолковывает в применении к современности, например, такие тексты: