Jump to content
Модераторы форума - Assembler & Bercana
  • Откройте аккаунт на Диспуте за 5 минут

    Продаете недвижимость, машину, телефон, одежду?  Тысячи  просмотров ежедневно на dispute.az  помогут вам. Бесплатная доска обьявлений.

Оккупанты, Насильники, Звери...


Recommended Posts

Советские солдаты изнасиловали в 1945 году два миллиона немок

 

Английский историк Энтони Бивор написал книгу, посвященную Второй Мировой войне, в которой он утверждает, что в начале 1945 года солдаты советской армии на территории Германии изнасиловали два миллиона немецких женщин, сообщает InfoNews со ссылкой на BBC news.

Ссылаясь на советские и немецкие архивы, автор утверждает, что только в одном Берлине красноармейцы изнасиловали 130 тыс. женщин, из которых 10 тыс. после этого покончили жизнь самоубийством. 

Кроме того, в книге „Берлин: Крах 1945 года“ утверждается, что солдаты насиловали не только немок, но и освобожденных из фашистских концлагерей советских женщин. 

По словам автора, то же самое творилось на всех освобожденных советскими войсками территориях. Бивор говорит о своей работе, как об исследовании „темных сторон мужской сексуальности, которая во время войны вырывается наружу, не стесненная дисциплинарными и социальными преградами“. 

Автор, „оправдывая“ советских солдат пишет, что они относились к этому, как к справедливой мести за все то, что устроили фашисты на территории Советского Союза, хотя изнасилования освобожденных женщин никак не могут быть расценены как отмщение. 

Посол России в Великобритании Григорий Карасин выступил с заявлением, в котором назвал эту книгу „богохульством“ и заявил, что она полна инсинуаций и лжи. 

Профессор РАН Олег Ржешевский, заведующий отделом истории войн и геополитики Центра истории войн XX века, к которому ВВС обратилась за комментариями, заявил, что эти обвинения не могут быть подтверждены документально. По его словам, общий стиль книги характерен скорее для бульварного романа, чем для серьезного исследования. 

Кроме того, по словам российского ученого, после того, что нацисты натворили в Советском Союзе, они могли ожидать „лавину мести“, но ее не было — Красная армия и ее союзники относились к немцам гуманно.

Британский професор-историк Эван Маудсли из университета Глазго заявил, что, по крайней мере, это не первый раз, когда женщины страдали во время войны. Его коллега Ричард Овери из лондонского института сказал, что по его сведениям, советские солдаты своих не насиловали. 

Как пишет в своем исследовании „Психопатология героического прошлого и будущие поколения“ российский психолог Михаил Решетников, в 1992 году на Берлинском кинофестивале был представлен документальный фильм и свидетельства очевидцев о том, как в 1945 году солдаты Советской Армии изнасиловали более 2 млн. женщин в Польше и Германии. 

Некоторые свидетельницы, которым было тогда по 15-16 лет, были изнасилованы до 100 раз. Согласно опубликованным материалам, сразу после надругательства солдаты расстреливали некоторых девочек, чтобы не попасть под трибунал.

все правильно, Сталин приказал, изнасиловать ровно 2 млн немок, и ни на одну больше. Всем кто нарушал приказ, расстреливали, поэтому, на ровной цифре, решено было остановиться

Link to comment
Share on other sites

все правильно, Сталин приказал, изнасиловать ровно 2 млн немок, и ни на одну больше. Всем кто нарушал приказ, расстреливали, поэтому, на ровной цифре, решено было остановиться

 расскажи кто дал приказ  чтоб изнасиловали ровно 2 миллиона беременных хаястанских девствениц в 1915 году?

Link to comment
Share on other sites

  • 3 months later...

что за фигня!

 

Когда читаешь и смотришь на фото детей

Я знаю точно что моя психика не выдержала бы

 

Я верю в сталинские репрессии! Моего прадеда репрессировали!!! А перед рождением мамы оправдали, но было поздно! 

 

==========================

?id=69918&class=NovayaGazeta::Content::A

1442229286_165310_28.png

Люди, поставившие бюст Сталина на улице Кирова в Пензе, поставили памятник палачу и садисту, убившему и запытавшему миллионы людей. Убивали однообразно, конвейерным способом, на расстрельных полигонах выстрелом в затылок, пытали многообразно, со всем богатством дикой лубянской фантазии. Я не буду описывать здесь пытки — кто хочет, найдет их описание.

Убийства и пытки, расстрелы и рвы, бараки и трупы, доносы и садизм, лагеря и голод, черепа и скелеты задокументированы в тысячах документах, являются неопровержимым фактом. Доказана также — подписями на расстрельных списках, указаниями: «бить, бить», написанными на докладах красным карандашом — личная и руководящая роль Сталина в массовых убийствах и пытках. Все эти документы есть в открытом доступе, кому их мало, может в два клика получить в интернете длинные, тянущиеся на километры списки жертв с адресами мест жительства и одинаковой пометкой: «расстрелян». Можно даже узнать, кого и когда увели из дома, в котором жил. Кто хочет знать, знает все. Кто умышленно, намеренно не желает знать правды об убитых и замученных и восхваляет Сталина — подонок.

Бюст Сталина в Пензе выкрашен золотой краской. Этот бездарный бюст следовало бы выкрасить красной и бурой краской, цветом крови, стекавшей по затылкам упавших в яму людей, цветом сгустков мяса, вырванных при избиениях в кабинетах следователей НКВД, фиолетовым цветом опухших от побоев и переломов рук и ног.

Он был бездарь. Все в этом человеке с изъеденным рябью лицом и узеньким лбом вопиет о бездарности. Речи его, сохранившиеся в записях, — тусклые, косноязычные речи бюрократа. Его статьи и книги, миллионными тиражами которых упорно отупляли страну, были мертвы уже в тот момент, когда все эти слова с трудом исторгал из себя его плоский, неразвитый мозг. С трубкой в руке и важностью на лице похаживая по кабинету и диктуя бред о социализме и языкознании, он видел себя большим ученым, в то время как большого ученого академика Вавилова 1700 часов допрашивали и пытали, сменяя друг друга, следователи Хват и Албогачиев. Бездарность этого крашенного золотой краской кумира видна в бездарности и подлости его соратников и соучастников. Задницы вместо лиц, казенные штампы вместо слов и виртуозное умение выживать в грязи интриг, годное для гадов и змей, — вот их портрет.

«Организатор наших побед»? Этот самодовольный болван в погонах генералиссимуса завалил страну трупами, организуя гибель ее граждан всеми возможными способами: пулями, тюрьмами, лагерями, изнурением на непосильных работах, голодом, цингой. Никто никогда так не уничтожал русский народ и другие живущие здесь народы за все время их истории, как Сталин.

Он был садист. Он не мог скрыть удовольствия и улыбался в усы, узнавая, как плачущий Зиновьев обнимал сапоги палачей. Ему нравилось, что Бухарин — Бухарчик, которого он обещал не тронуть, — молил его избавить от пули и в виде милости дать яду. Яду Бухарину он, конечно, не дал, потому что он должен был его не просто убить, а убить так, чтобы тот испытал весь ужас казни из своих кошмаров. Его мелкая, подлая душа требовала мести всем, кто осмеливался открыть рот и возразить ему. Он велел арестовать не только главкома ВВС Рычагова, резко возразившего ему на совещании, но и его жену, командира авиаполка и летчицу-рекордсменку Марию Нестеренко, потому что для мужа не может быть большей пытки и большего унижения, чем слышать крики избиваемой жены.

Он был трус. Не только тогда, когда в дни начала войны сбежал на дачу в Кунцеве, но и всегда, во все дни своего длинного правления — трус, боявшийся людей и поэтому сажавший их в амурские, беломор-балтийские, ванинские, джезказганские и так далее по всем буквам алфавита лагеря. В трусе жил параноидальный страх перед военными и учеными, крестьянами и интеллигентами, перед домохозяйками и даже перед детьми, потому что все они, простые и сложные, сильные и слабые, веселые и грустные, русские и украинцы, белорусы и евреи и даже редкие бразильцы, приехавшие из-за океана строить социализм, — казались ему, убогому, опасными в своем человеческом естестве и своей человеческой самобытности. Весь народ был в его глазах врагом народа. На самом деле у народа был единственный враг — он сам.

1442233129_649903_1.png

 

Я не хочу писать про Сталина. Люди, знающие больше меня — Конквест, Солженицын, Антонов‑Овсеенко, — написали про него тома. Читайте их. Я испытываю тошноту при звуке его имени, потому что от него несет трупным запахом, он весь, от своих сальных волос до надраенных Поскребышевом сапог, пропитан трупным запахом тел из расстрельного рва, весь воняет лагерным нужником и кровью. Про Сталина все сказано, сказано с такой исчерпывающей полнотой и ужасной силой, что каждый, в ком есть душа, даже в ее зачаточном состоянии, поймет все. И лучше всего избежать этой темы или предоставить ее историкам-профессионалам, но ее невозможно избежать, потому что сейчас, сегодня гнойными прыщами на карте России появляются его бюсты. Снова он лезет к нам, этот азиатский диктатор с золотой вставной челюстью, этот палач с ласковой улыбкой, означающей ночной арест, подлость, предательство, пытки, смерть.

Американцы насильно сажали немецких бюргеров в автобусы и везли их в концлагеря, чтобы им неповадно было разводить руками в недоумении: «А мы не знали…» Они заставляли солидных мужчин в фетровых шляпах и длинных плащах хоронить голые трупы узников.

Он надолго, на поколения вперед, запугал людей массовым террором. Мы чувствуем этот страх до сих пор. Он учредил профессию садиста, готового за хорошую зарплату и в надежде на повышенную пенсию пытать, мучить, издеваться и убивать. Его ученый садист Майрановский — коллега доктора Менгеле — в научных лабораториях испытывал смертельные яды на живых людях. Он посеял и взрастил породу зомби, которые, вот уже какое поколение, талдычат нам о его «величии», «твердой руке», «мудром руководстве» и для которых загубленные им люди не наши деды, бабушки, отцы, матери, братья и сестры, а оправданные жертвы его «великих деяний». Это он, зомби, выставляет на улицах и площадях своего позолоченного болвана и поклоняется ему со всей страстью архаичного сознания.

У нас нет такой силы, которая посадила бы в автобусы всех этих убогих умом и бедных душой любителей всесоюзного палача и привезла их к расстрельным рвам, не оказалось. Этой силой могло бы быть государство, но оно само больно жестокостью, беззаконием, подлостью и цинизмом, которые насадил в стране Сталин.

Рвы рыли бульдозерами. Широкие рвы длиной от ста до девятисот метров. Те, кто сидел за рычагами бульдозеров, знали, зачем они роют. Узников из тюрем привозили в «черном воронке» в час ночи. Тридцать человек в закрытом кузове. Вели в барак, говорили, что на санобработку. По инструкции, о смертном приговоре им сообщали непосредственно перед расстрелом. Обязательно сверяли лицо жертвы с фотографией, сделанной тюремным фотографом. Палачи ждали своего часа в специальном здании, где пили водку. Палач встречал жертву и вел ее. Ставил на край рва и стрелял в затылок. С трупами во рву что-то делали, при раскопках там нашли резиновые перчатки. Потом бульдозер заваливал ров землей.

Ах да, садики. Про садики надо не забыть сказать. На месте рвов работники НКВД разбивали садики, сажали яблони, кажется, были у них там и грядки с помидорчиками, огурчиками. Ну а что? Жить-то надо. И дачи вокруг расстрельного полигона по праву принадлежали им. Они ж тут работали.

Миллионы убитых людей — это всего лишь словесный оборот, большие цифры на нас не действуют, большими цифрами нас, живущих в век обильной и непрерывной информации, втекающей в глаза, уши и души, не удивишь. Но, читая расстрельные списки — если можно назвать это инфернальное занятие чтением, — вдруг сам, не зная почему, спотыкаешься о чью-нибудь фамилию в невыносимо длинном ряду фамилий и уже не можешь забыть. Почему именно эта? Неизвестно. Просто чья-то жизнь из рва вдруг схватила тебя и не отпускает. И видишь в воздухе глаза. У меня тоже есть несколько таких жизней, с которыми я не знаю, что делать. Они невидимыми тенями прицепились ко мне. Я ищу хоть какие-то сведения об этих людях, не для того, чтобы написать о них — никакой практической цели вроде сочинения книг или статей у меня нет, — а из смутного чувства, подсказывающего, что они просят смиренно и тихо, чтобы я их не забыл.

1442229383_927889_41.png

Миша Шамонин, беспризорник тринадцати лет. Он украл две буханки хлеба. Кто-то его на этом поймал и вызвал милицию. Приехал уголовный розыск, забрал Мишу. Расстреливать в СССР можно было с пятнадцати лет, и мальчик, я думаю, это знал и не очень боялся. Ну посадят в камеру, потом отправят в детдом, он опять сбежит… Но следователь очень хотел расстрела и поэтому исправил дату рождения в документах так, чтобы мальчику было пятнадцать. Из «воронка», едущего по ночной Москве в темное, пустынное, окраинное Бутово, не выпрыгнешь… Так погиб Миша Шамонин. На фотографии, сделанной тюремным фотографом, он в старом пальто с чужого плеча, пальто велико ему на пару размеров. Фамилию следователя не знаю, тем более не знаю фамилию палача, громко рыгнувшего водкой и выстрелившего мальчику в затылок.

1442229384_226697_40.png

Раиса Бочлен, двадцати лет. Девушка с круглым лицом, с круглыми, детскими еще щеками, смотрит в камеру тюремного фотографа со странным, немыслимым для меня внутренним спокойствием. Сильная, не боится. Родилась в Харбине, куда ее семья бежала из Одессы. Вернулись в СССР, видимо, в 1935 году, тогда была волна возвращения. Арестована в один день с отцом. Может быть, потому с такой мучительной настойчивостью возвращается ко мне лицо этой девушки с распущенными по плечам волосами, что я часто хожу по местам в Москве, где она жила. Малый Спасо-Болвановский переулок — это сейчас 2‑й Новокузнецкий. Там, в доме 5, в квартире 3, жили ее отец и брат, отец работал на заводе «Геодезия», брат на строительстве Дворца Советов. А она жила неподалеку, на Пятницкой, в доме, который и сейчас там стоит. Может быть, здесь, в коммуналке на Пятницкой, у нее жил друг или муж, как узнать? Наверняка она бегала в близкий Спасо-Болвановский к папе и брату, по тогдашней советской привычке носила им продукты, которые удалось купить: яйца, курицу… Работала машинисткой в управлении Главморсевпути. Обвинена в шпионаже на Японию. Виновной себя не признала. Ночью, вместе с другими, ее привезли на Бутовский полигон. Отца расстреляли той же ночью. Брата на полтора месяца позже.

Эти дома, эти улицы помнят ее.

А площадь трех вокзалов помнит Мишу Шамонина.

Кости их смешались во рву с костями других людей. Недожитые жизни, жизни, прерванные палачом в коричневом кожаном фартуке и коричневых крагах, жизни, у которых впереди должна была быть любовь, дружба, миллион хлопот, утренний кофе, вечерние застолья с друзьями, институт, работа, очереди в магазинах, поездки в отпуск в Сочи, свидания у Пушкина, игра в волейбол, маленькая дачка в подмосковном лесу, где так хорошо пить чай на веранде.

Edited by Zaman.
  • Downvote 3
Link to comment
Share on other sites

  • 1 month later...

 

33fe98ff5c4564dfd6ac4ba07e80a309.jpeg
Филолог, переводчик, публицист
 

В Москве начат опрос горожан о переименовании станции метро «Войковская», названной в честь Петра Войкова, революционера и советского функционера, сыгравшего ключевую роль в расстреле царской семьи. Это инициатива мэра Сергея Собянина: пусть люди сами решают, переименовывать или нет, а мэрия последует воле «Активного гражданина» – так называется система обратной связи и электронной демократии для голосования по третьестепенным вопросам.

Система, впрочем, никак не защищена от накруток. Выходит, что за сутки подано 117 тысяч голосов (56% против переименования, 31% за), и  невозможно сказать, насколько эти цифры отражают реальное мнение москвичей. Но вопрос не только в этом: почему вообще мы обсуждаем переименование именно этой станции и почему вопрос решается путем электронного голосования?

Я целиком и полностью за то, чтобы убрать с карты нашего города имена палачей. Я только не понимаю, почему начали с Войкова, почему со станции «Ленинский проспект» мы спокойно едем до станции «Библиотека имени Ленина» и ничто нас при этом не смущает. Убирать имя мелкого исполнителя, оставляя имя вдохновителя и организатора красного террора?

Имя Войкова мы убираем потому, что осуждаем террор, или потому, что тоскуем по самодержавию?

«Надо же с чего-то начинать», – говорят. Разумеется. Давно уже и начали: на рубеже 80–90-х годов с карты московского метро исчезло множество станций с именами коммунистических вождей. Но почему-то тогда не завершили. Это касается не только перевешивания табличек: прощания с советским прошлым тогда не случилось, гештальт остался незавершенным. Вот и сейчас никак не может завершиться. Пока на карте города есть Гитлерштрассе – какая разница, какой роттенфюрер отмечен на ней же?

Если начинать, то с увековечения памяти жертв красного террора и советских репрессий. За все годы независимости России, насколько можно судить, в их честь не назвали ни одной улицы, им не поставили в Москве ни одного памятника. Соловецкий камень на Лубянке и тот появился еще при СССР. Есть уже одобренный проект мемориала в Москве, но пока это только проект.

А на это нам возразят: зачем ворошить прошлое? К тому же нельзя огульно очернять советский режим, у него было много достижений, число жертв явно преувеличено. И так далее – вплоть до одобрения Сталина и репрессий: многих, мол, репрессировали по делу. Песни с призывами вернуть имя Сталина российским улицам звучали, например, в августе с летней эстрады в Севастополе, и никто из слушателей не возражал, все аплодировали.

Но вот Войков – цареубийца. А царя убивать нельзя.

  • Downvote 3
Link to comment
Share on other sites

  • 2 weeks later...
 

litovka.jpg

В издательстве АСТ (ну да, ну да, у Данишевского) выходит книга Елены Рачевой и Анны Артемьевой «58-я. Неизъятое» понятно о чем, книга отличная, много фотографий, а текст — монологи осужденных по 58 статье в модном жанре, за который теперь дают Нобелевские премии. Но это не тот случай, когда хочется шутить, там все действительно очень мощно, «Кашин» всем советует ее купить, а для публикации мы выбрали литовскую женщину, потому что прибалтийская тема нашей редакции кажется более наглядной, чем российская.

Как известно, Советский Союз по договоренности с Гитлером захватил три маленькие страны, выгнал одного президента (как раз литовского) и убил в тюрьме двух других, сотни тысяч местных людей вообще ни за что вывез в лагеря и, кому повезло чуть больше, в ссылку — ну и так далее. А у нас на эту тему принято говорить, что это было разумно, чтобы обеспечить обороноспособность накануне войны, и еще мы им построили заводы «Вэф» и «Раф» и обеспечили более человеческую, чем в России, жизнь на 50 лет, и это они должны быть нам благодарны.

Ну вот почитайте этот монолог и расскажите нам, кому и за что должна быть благодарна эта женщина. ИОАННА МУРЕЙКЕНЕ ее зовут.

BLOCK_001-113_222559_320-698x1024.jpg

ИОАННА МУРЕЙКЕНЕ

Родилась в 1928 году в Каунасе.

Декабрь 1941-го — после начала первой советской оккупации отец Иоанны, госслужащий Казимирас Улинаускайтис, арестован и осужден на восемь лет лагерей. Заключение отбывал в Воркутлаге, затем в Таджикистане. Вернулся в Каунас в 1954 году.

6 октября 1944-го — старшеклассница Иоанна вместе с 13-ю другими жителями Каунаса арестована за связь с литовскими партизанами (Иоанна распространяла антисоветские листовки и передавала партизанам лекарства). Следствие шло в Каунасской тюрьме. Ночные допросы, побои, карцер.

Январь 1945-го — все 14 арестованных были приговорены к 10 годам лагерей.

Февраль 1945-го — этапирована в Сивомаскинский лагерь около Воркуты. Работала на железной дороге, сенокосе, на лесоповале.

1947-й — этапирована в Тайшетлаг.

Лето 1950-го — этапирована в Норильлаг. Работала на кирпичном заводе.

Июнь 1953-го — участвовала в Норильском восстании заключенных, при его подавлении была тяжело ранена и на год отправлена на лагерный штрафпункт.

1954-й — по указу «О порядке досрочного освобождения от наказания осужденных за преступления, совершенные в возрасте до 18 лет» дело Иоанны пересмотрено. 6 октября ее освободили.

Работала врачом-педиатром, в 2011 году издала книгу воспоминаний «Испытание судьбой». Живет в Вильнюсе.

«Мы поцеловали литовскую землю, будто причастие приняли»

Когда оккупация началась, мне было 13 лет. Рабочие люди встретили русских, можно сказать, хорошо. Солдаты приезжали, на полянке натягивали простыни, кино показывали. Пока киномеханик готовился, солдаты пели, танцевали. И мы с ними! Ничего мы, дети, не чувствовали. А начальство — министров, офицеров — уже арестовали…

В 1941 году забрали моего отца. Он не был ни богатым, ни бедным, просто служащим. Мама не работала, нас было пятеро детей. Не знаю, зачем его забрали. Совсем не было за что.

Это было зимой. Каталася я на санках, пришла домой, вижу — мама сидит, как остолбеневшая. Дети плачут и все разбросано: книги, вещи… Сестричка говорит: арестовали отца. Я как стояла у дверей одетая — села на корточки и сидела. И мама сидела. Потом встала и начала складывать вещи. Сварила суп, поставила нам тарелки — и только тогда мы все к ней припали и начали плакать.

***
Скоро война, пришли немцы, выпустили списки вывезенных в тюрьмы. Отца там не было, и мы решили, что он неживой.

Скоро стали откапывать ямы, куда сваливали расстрелянных, и мы с мамой ходили к тем ямам папу искать. Евреи — их немцы заставляли — вынимали тела из ям, люди, кто видели своего, сразу на тело падали, плакали…

Ходить одна мама боялась, всегда брала меня. Мне ночами снились кошмары, лица из ям… Известью засыпанные, неузнаваемые… Я ходила с лоскутком от папиного костюма, думала: может, хоть по костюму папу найдем? Но так и не нашли.

Пока немцы были, мы так ждали отца! Каждый вечер приготовим ужин — и в духовку кладем, чтоб теплый был: может, придет? Потом появились новые списки, и мы узнали, что отца вывезли в Коми, строить дорогу Печора — Воркута.

«Такая молодая! Ну зачем ты полезла?!»

Перед второй советской оккупацией (1944 год. — Авт.) многие наши уехали за границу. Маму тоже уговаривали, но она сказала: «А если вернется отец? Как он нас найдет?» И мы остались.

Когда пришли русские, я была гимназистка, мне было 15 лет. Я никому отомстить не хотела, ни сейчас, ни теперь. Но понимала, что надо что-то делать, помогать. Мы же видели, как убивали наших людей, как клали тела на площадях… Очень многие ушли в лес, сразу начали создаваться подпольные организации. И я в такую организацию вступила.

Что мы делали? Больше всего разносили листовки, которые печатали в лесу. Я приезжала в деревню, брала листовки, раздавала их в школах, бросала в почтовые ящики. У меня был знакомый врач Маяускас, я приходила в больницу, брала у него марлю, йод… Дальше шла, например, в кино. Рядом подсаживались люди из деревни, забирали — и везли партизанам. Так-то это было опасно, но на девчонок никто не подумает. У нас в портфеле внизу лежали лекарства, а сверху учебники. А потом врача арестовали.

Тогда бывали облавы. Например, базар окружают и у всех проверяют документы. Так попал один наш парень. Когда он доставал документы, у него выпала из кармана листовка. Его арестовали, он признался, что листовку ему дал врач. Врача забрали, очень били, он выдал нас.

Родители — и моя мама, и подруг — так плакали, просили: уезжайте куда-нибудь, вас всех возьмут. Но я подумала: если меня не найдут, всю семью вышлют в Сибирь. Что будет — то будет, но я останусь дома.

***

В 6 утра постучалися в дверь. Зашли двое в черных плащах, сказали собираться. Мама, конечно, в плач, пытается что-то дать мне с собой. Они говорят: ничего не надо, пусть возьмет учебники, мы только поговорим, и она пойдет в школу. Привезли в контрразведку, посадили в погреб, одну. Внутри — ничего, только стены и цементный пол. И высоко где-то окошко. Села на корточки, сижу и слышу, что кто-то воет. Я пошла вдоль стеночки, нашла щелочку маленькую. Смотрю: врач. Такой избитый, не узнать! Сидит на корточках, раскачивается взад-вперед и воет. Видно, очень его били…

Допросы шли только по ночам. Сначала Поляков был следователь, он по-хорошему говорил: «Расскажи все. Если расскажешь — отпустим тебя, нет — поедешь в Сибирь, не вернешься». И все твердил: «Такая молодая! Ну зачем ты полезла?!»

Потом пришел такой Истомин, он плохой был. Сажает на край табуретки, лампой в лицо светит… Бывало, так спать хочешь, что теряешь сознание. Глаза закрываются, комната плывет… Только закрываешь глаза — получаешь по голове и падаешь. И всю ночь лампа в глаза светит, всю ночь держит. Иногда устанет, возьмет газету, чай пьет, курит. Позовет солдата посидеть, сам уходит… Целую ночь не отпускает. И если говоришь, что чего-то не знаешь, сразу бьет.

Русский я почти не знала. Подписывала, не понимая. Лишь бы отпустили.

Я всегда думала, что тюрьма — это солома, нары… А тут — просто цементный пол. Холодно стало, осень. А на мне чулки, туфельки, плащ… Передачи не принимают, из окошка дует. Только ляжешь на полу днем, так сторож сразу: «Вставай! Нельзя спать!» Ничего я так не хотела, как на этом полу поспать, но холод не давал.
Потом была очная ставка с врачом. Он был такой слабый… Мне кажется, у него голова повредилась. Что ни скажут, он: «Да, да, да». Он в Игарке умер потом…

Скоро отвели в тюрьму, там немножко стало полегче. Тоже только цементный пол, и вместо четырех человек в камере 12—15… Потом я попала в камеру к «Черным кошкам». Была такая организация криминальная из России, их у нас в Каунасе арестовали. Как эти «Кошки» ругалися! Как хвастались: как убивали, как резали, как закапывали… Одна женщина пожилая рассказывала, как они откапывали могилы, и она вынимала из трупов золотые зубы. Я вся дрожала! Боялась, засну — а эта баба мне зубы вырвет.

Встретили мы Рождество. Мне прислали рождественскую посылку: печенье, котлеты, колбасу. Взяла посылку, захожу в камеру — а кошки смотрят все на меня. Думаю: что делать?

Постелила на пол платок, все разложила и говорю: «Пожалуйста, угощайтесь». Они смотрели, смотрели… Потом как набросились все! Я сижу — и только слезы из глаз. Я же знала, как дома собирали, как нежно готовили, сколько людей помогали, а тут эти жрут… Очереди, чтобы передать передачу, большие, сестра стояла у тюрьмы с раннего утра. И всегда отворачивалась к стенке, чтобы никто не увидел, что она у тюрьмы стоит…

***

Один раз я попала в карцер.

Это был 1946-й, Новый год. Отбой, всем надо лежать, а на моих нарах несколько женщин собралися погадать на будущее. Надзиратель посмотрел в волчок, забежал — и меня сразу в карцер.

Холодища-а! Подвал, толстые стены, окно без стекла — а я в одном платье. Так я все время танцевала. Устану, посижу немножко — и опять. Потом начала карабкаться на скошенный подоконник. Зацеплюсь за решетки — и качусь вниз. Потом опять. Согреваюсь. Устала, села в уголочек, скорчилась… А чувствую, надзиратель, пожилой человек, все время смотрит в волчок. Открывает двери: «Выходи». Я вышла — в коридоре тепло, столик стоит, табуретка. «Посиди», — говорит. Пошел, принес стакан чая, булочку: «Погрейся, маленькая». Я сидела, грелась, он смотрел на меня… Кажется, даже плакал. Несколько часов посидела… «А теперь, — говорит, — иди».

Вернулась в карцер — слышу, новогодний салют!

«Крестит нас, будто отпевает»

Суд был ночью. Так хотелося спать… Человек как сумасшедший делается без сна.

Родители всех нас были в доме напротив. Там было какое-то учреждение, и те, кто там работал, оставляли родителям ключи, чтобы они через улицу если не увидели своего, то хоть силуэт узнали.

Дали нам всем по 10 лет и пять лет поражения в правах с конфискацией имущества.

Конфисковать пришли к маме.

— Она, — говорит, — ничего не имеет, она школьница.

— Все равно. Она же на чем-то спала?

Взяли мою подушку, одежду. Даже халатик мой на кухне висел, и его сняли.

***

После суда собрали всех в один огромный этап. Открылися ворота тюрьмы, и послышался такой шум, такой плач… Столько людей на улице! Зовут, плачут, прямо гул висит… Сразу — собаки, солдаты, целый ряд солдат… А мы запели, вся колонна, такую тюремную песню: «Не плачь, мама, я вернусь…» Около тюрьмы медицинский институт, студенты вышли на крылечко и тоже поют… Люди впереди идут, идут — и вдруг падают на колени. Солдаты кричат, собаки лают… А впереди, на колокольне костела кармелиток, стоит ксендз в одежде, как для службы, с крестом в руках. И крестит нас, будто отпевает. И так страшно: люди идут мимо — и снимают шляпы, шапки… Будто умершего провожают.

«Главного я называла уже не «гражданин начальник», а Сашенька»

На Печорском пересыльном пункте нас сразу повели в баню. Ну, думаю, умоемся, отогреемся. Как привели… Я эту баню никогда не забуду. Там стояли молодые мужчины. Везде. Печники, охранники. «Раздевайтесь! Наголо раздевайтесь!»

Дальше стоит стул и молодой парень.

— Подними руки! — броет подмышки.

— Залезай, — ставит на стул и броет лобок.

Около двери стоит парень и дает крошечный кусочек черного мыла. Внутри мужчина раздает тазики. Другой наливает воду…

Да… Этого я никогда не забуду. Эта баня — на всю жизнь.

***

Нас привезли в лагерь Сивомаскинский между Абезем и Воркутой, в оленьсовхоз. Там мы только жили, а работали на железной дороге: разгружали уголь, цемент, доски… Хуже всего, когда цементные мешки носили. Положат на меня один — я под ним падаю. Нагрузят мне тачку — я поеду, тачка перевернется, и я вслед за ней. Плакала горючими слезами. Потом научилась.

***

Выдали нам ватные брюки и солдатские телогрейки: простреленные, залатанные, кровавые… Кушали мы из военных котелков. У меня на котелке было написано: «Ваня, Москва. Люблю родную мать». Потом, видно, Ваня погиб, котелок отдали Саше, он тоже на нем расписался. А потом я из него ела.

Когда пришла весна, раздали нижнее мужское белье. Кальсоны вместо брюк и белые нижние рубашки. А кормили хамсой. Другие литовки едят ту хамсу, пьют, пьют от нее… Опухли, губы толстые стали, лица большие, глаза узкие… Кальсоны белые, рубашки короткие, живот наружу колесом… Ведут нас на работу, а я как посмотрю на них — смеюсь, не могу…

— Смейся-смейся, — говорят. — Ничего, скоро война будет, скоро поедем домой. Смейся пока!

Мы все верили, что 15 мая будет война России с Америкой, и нас всех освободят. А я заболела цингой, на ногах открылись раны. Врач был Константин Бессмертный, из Москвы, композитор. Из лекарств у него были аспирин и марганцовка, а от работы он освободить меня не мог, потому что температуры нет. Но с ранами очень тяжело идти по снегу! Легла и говорю: «Как хотите, давайте кушать, не давайте — а встать не могу». Лежу, плачу: «Война будет, вы пойдете на станцию, поедете домой. А я как?»

— Не плачь, — литовки говорят. — Мы тебя в мешок — и на руках понесем.

Долго мы верили, что Литва станет свободной и нас выпустят. Потом видим: ничего не меняется, скорее срок выйдет. Так и перестали верить.

***

Летом меня и украинок отправили на сенопокос. Мы собирали сено, на быках возили дрова. Лошадь по снегу не пройдет, а быки выходили. Мы построили им на горке сарай, а сами весь год жили в землянках в очень красивом месте около реки Уса.

В землянке жить можно! Внутри буржуйка, нары на восемь человек. Когда снега много, даже не очень холодно.
Конвоиры жили в соседней землянке. Они сначала думали, что мы враги, а потом и у костра вместе сидели, и песни пели.

Пришла весна — Уса поднялась, разлилась, залила наши землянки. Мы тогда вместе с быками забрались наверх на сарай. Еда закончилась, вода шумит, гудит, поднимается и несет и деревья, и глыбы льда. Думаем: все, снесет наш сарай. Охранники отложили винтовки, мы назвали друг другу свои имена и стали прощаться. И все были такие друзья!

А потом в одну ночь перестала подниматься вода. Конвоиры взяли винтовки и снова стали нас охранять.
Только главного ихнего я называла уже не «гражданин начальник», а Сашенька. А он меня — Яночка.

***

На сенокосе у меня был свой бык, Бурлак. Такой сильный, такой огромный…. Как я его любила! Самой хлеба не хватало, но Бурлаку всегда откладывала кусочек, у них ведь тоже норма сена была. Так я украду сена, набью карманы и, как выезжаю, Бурлаку даю. Только зайду в коровник, он: «Бу!» Помнил меня. И один раз жизнь мне спас.

Нам надо было пройти 10 километров из леса. А перед весной в тех местах бывают внезапные пурги: одна, другая снежинка покажется — и вдруг ка-ак завоет… Сразу ничего не видно, как стена белая вокруг. Мы шли караваном, и чувствую, все уехали, дороги нет, одни мы с Бурлаком идем. Холод страшный, ветер, невозможно стоять. И молюсь, и цепляюсь за дышло, и прошу: «Бурлачок, идем, идем…» Шагнем — и опять бык стоит. Дороги нету, куда идти, непонятно. И знаете… он заплакал. Я первый раз видела у быка слезы.

Мучилась-мучилась, чувствую — все, сил нет. Легла на сани… И так хорошо, будто накрыли чем-то. Сплю — и вроде кто-то зовет меня по имени, за лицо берет. Открыла глаза. Бык стоит, нас заметает. Опять начала просить: «Бурлачок, пошли». Он нюхает, нюхает снег… и, шаг за шагом… Чувствую, встал. Протянула руки — доски. Коровник. Вывел меня Бурлак. Мы прямо с санями заехали внутрь, я упала на сено и начала плакать. Чувствую, щеки надуваются — и вода льется. Обморозила.

А украинки уже помолились за мой упокой.

«Пройди мимо них с поднятой головой»

Один раз привезли этап из Литвы. Мы сразу бежим, спрашиваем: как там, в Литве? что там? Одна женщина была очень ограбленная, без туфлей, ноги тряпками завязанные… Но она — на грудях, в платочке — провезла кусочек литовской земли. В одно воскресенье мы попросили у ней эту землю. Постелили на нарах белый платок, собрались все, стали вокруг. Тихо спели молитву, литовский гимн, и каждая поцеловала ту землю, будто причастие приняла.

***

Все можно вытерпеть: и работу тяжелую, и голод… Но очень унижение на человека действует.

У нас бывали такие медкомиссии, когда садились врач, начальник лагеря и старший надзиратель, а мы перед ними должны были пройти голыми. Я после этого всегда плакала. А с нами работала литовка Стефания Ладигене, жена генерала. Она мне говорит: «Яна, ты молодая, красивая, стройная. Пройди мимо них с поднятой головой».

— Но они меня унижают, раздевают!

— Это они себя унижают, что тебя раздевают!

После этого я стала ходить мимо комиссии с поднятой головой и попадать только на тяжелые работы. На самые тяжелые работы.

***

Одно время мы работали на железной дороге, забивали большие гвозди. Недалеко работал один литовец, мы с ним иногда говорили. Как-то раз он тесал бревна, поскользнулся и очень поранил топором ногу. Я увидела, прибежала, сняла платок с шеи и перевязала. Его отвезли в лагерь, положили в больницу, и больше мы его не встречали.

И вот прошло очень много лет, я окончила институт, работала врачом, жила в Вильнюсе. Вдруг мама звонит из Каунаса и просит срочно приехать. Приезжаю. Сидит незнакомый человек: седой, сгорбленный, худой очень… Вскочил, подбежал ко мне, поцеловал обе руки и подал большой конверт: «Возвращаю долг». Открываю, а там мой платок.

Столько лет прошло, а он везде меня искал. Провез платок через Тайшет, через Магадан, и всех спрашивал: может, видел кто Иоанну из Каунаса?

Всю ночь мы говорили. Скоро он умер. У него сердце было больное…

***

Она была белая-белая и очень молилась. И мне казалось, раз она седая — она бабушка, а она еще молодая была …

Раз спрашиваю: «За кого вы так молитесь?»

— Я молюсь за своего сына, которого застрелили в лесу. Молюсь за своего мужа, которого на моих глазах застрелили во дворе. За свою дочку, которую вывезли в Магадан. И за тех, которые это сделали.

— Я бы их прокляла, — говорю. — Сто раз прокляла! Почему вы за них молитесь?

— Я за них больше молюсь. Потому что на них лежит кровь.

«И солдаты к нам прижались, и собаки»

Начальник лагеря был Баллер — еврей, но из Латвии. Пузатый, пожилой… Как-то раз он приехал, увидел меня: «Откуда вы? О, из Литвы — значит, мы земляки». И каждый раз, когда приезжал, спрашивал, как мне тут живется.

А он бабник был. Имел семью, но если кто понравится… А я же не знала! Один вечер вызывает меня к себе. И все — и украинки, и литовки, и даже блатные: «Яночка, держись, Яночка, держись».

Вызывает, говорит: «Ты моя землячка, такая молодая, мне тебя жалко… Я поеду в Москву, возьму твое дело и попробую тебя освободить». Только я за это должна… ну, с ним любиться и рассказывать, как кто говорит.

— Нет, — говорю, — не будет этого.

— Тогда пошлю тебя в Хальмер-Ю. Там только убийцы сидят. Там тебя изнасилуют и убьют.

Напугал, конечно…

И вот подходит 1948 год, мы пришли с работы, собираемся встретить праздник. Тут заходят в барак: «Собирайтесь с вещами!» Называют 12 человек, в том числе меня.

Вышли — пурга такая, что невозможно идти. Солдаты с собаками гонят. Как зашли на реку Усу, так дует, что на ногах не стоишь. И солдаты к нам прижались, и собаки… Пришли в маленький лагерь. Землянки совсем снегом задуло, только вышка торчит. Штрафной лагпункт. Его, Баллера, личный.

Зашла в землянку… Электричества нет, только коптилка и буржуйка. Около нее валенки, бушлаты развешаны. Темно, пар поднимается, на нарах люди копошатся… Положила свой мешок, села на нары — и заплакала в голос.

Заходит какой-то мужчина: «Кто тут плачет?» Взял меня за руки: «Не плачь, девочка, все пройдет. Ну что поделаешь? Такая жизнь».

Оказалось, это начальник лагпункта. Украинец, очень хороший, сам только что освободился. Был зэк — стал начальник, бывает…

Людей в лагере было мало. Одна — белоруска Ольга, очень красивая: коса черная кругом головы, глаза карие…

— А ты почему тут? — спрашиваю.

— Потому же, что и ты.

Работа там была самая дурная. Мы копали из-под снега торф, а зачем — не знаю. Наверное, просто чтобы копать. Целый день с мокрыми валенками, мокрыми перчатками. Пока дойдешь домой, все замерзает. Идешь, как окованный железом. А сушить негде, утром снова в мокром на работу…

Один день приходит начальник: «Яночка, приехал Баллер. Тебя вызывает». Отвел меня в свою землянку. Сам не зашел, только пожал мне руку: держись.

Я в платье была, домашнем, вязаном. Босиком, только валенки обула и бушлат накинула. Зашла, встала около дверей.

— Проходи, садись.

— Я постою.

Горит лампа, стоит бутылочка. Он в шубе распахнутой, красный весь.

— Что, не устала на работе?

— Не устала, могу постоять.

— Ну, как тебе тут живется? Может, передумала?

— Нет, — говорю.

Смотрит, смотрит на меня… Я раз — запахнула бушлат.

— Чего прячешься, я тебя голую видел, — он на медкомиссиях тоже сидел, такой паразит. — Так что, хочешь домой?

— Нет, — говорю.

— Ну, хочешь в Хальмер-Ю — поедешь в Хальмер-Ю.

И только я вернулась в свою землянку — сразу звон рельсы, общее построение.

Холод, ветер! Мы выбежали кто в чем, без чулок. Он вышел, в шубе такой. Раз прошел, другой. Сел в сани и уехал. А нас еще долго держали на морозе. Весь лагерь. Все понимали почему, но никто не сказал мне ни слова.

Скоро стали собирать этап. И так я начальника кадров просила: «Запишите меня в этот этап. Что хотите сделаю, на колени встану…» И очень просил начальник лагпункта: «Спаси девочку, спаси девочку». Так я попала на этап в Тайшет.

«Бог тоже над ним посмеялся»

В Тайшете уже особые лагеря были: номера на одежде, на окнах решетки. Охрана там была очень… обработанная. Называли нас «фашистские бляди», других слов мы не слышали. Выводят и прямо в болото садят. Просто от злости, чтобы мы целый день на лесоповале работали мокрые.

Но охранники тоже своей головой думают. Позовет один:

— Сколько тебе лет?

— 19.

— Сколько лет сидишь?

— Третий год.

— Так при немцах сколько тебе было? — считает, считает. — Так какая же ты немецкая beeeeep?!

***

Был у нас один надзиратель… Красавчик, но очень-очень жестокий.

Если он заходит ночью в барак, мы, раздетые, должны тут же вскочить, спуститься с нар и построиться. Мы стоим, а он ходит, считает, считает… Бьет себя плеткой по сапогам, а если кто не успеет построиться — лупит по плечам, по босым ногам… И всегда была старая или больная, которая слазила с нар последней. Так он заставлял ее лезть на верхние нары и по его команде падать. 10 раз, 20… Или нас всех. Просто падать. Бывало, женщины ломали руки, ноги… Когда кто-нибудь упадет совсем и не встанет, он захохочет и уходит.

Но Бог тоже над ним посмеялся.

Он влюбился в Марину, бригадиршу. Красивую, из Ленинграда. Придет, сядет на нары, смотрит на нее… Такой добрый стал! Как проверка, говорит: «Спите, спите, я по ногам вас посчитаю». Берет наши письма, несет на почту и отправляет, прямо пачками. А потом Марина стала беременная, ее увезли в другой лагерь, и он пропал. Наверное, получил срок за связь с заключенной. Не знаем его судьбы.

Я думаю, эти солдаты, которые нас гоняли, они сами жертвы. Мы жертвы — и они жертвы.

Мертвый город

Так хотелось веселиться, хотелось петь… Украинки могли выводить голосом польку или там краковяк. Они на верхние нары залезут, поют, а мы внизу в валенках по бараку танцуем. В Тайшете мы сжились хорошо.

Но в 50-м году нас собрали на этап и повывезли в Норильск.

В Красноярске посадили в трюм баржи. Внутри темно, на полу доски, под ними стоит вода, черная и пахнет смолой.

Плыли тяжко. Жарко, воздуха нет… Так пить хочется, кажется, умрешь, и все… Украинки начали пить соленую воду, начали понόсить. У параши очередь, вонь, задыхаемся, как рыбы. Привезли в Дудинку, посадили на берегу. Ветер, тяжелые тучи, куски льда от Ледовитого океана плывут… И повезли в Норильск.

Норильск — город большой, но неживой. Мертвый город. Дым. Всюду дым. Очень много заводов, горы, отвалы и дым, дым, дым. Нас вели колонной по улицам, а прохожие даже не оборачивались. Привыкли.

***

В Норильске мы, женщины, часто работали в ночную смену. Копали в вечной мерзлоте траншеи для свай и канализации, километры траншей. Весь водопровод под Норильском выкопан женскими руками.

Когда работаешь наверху, еще видишь другого человека, а когда прокопаешь вглубь на девять метров — ты одна в этой яме, и надо долбить, долбить… Чего только не передумаешь. Другой раз кажется, засыплет меня эта яма. Такой страх берет! Хорошо, если поднимешь глаза и видишь кусочек темного неба и звезды. Бывало, думаю: все отняли — отняли родину, отняли свободу. Только кусочек неба остался…

***

Когда работаешь киркой, норму выработать невозможно, поэтому мы получали маленькую пайку, вот такой кусочек хлеба, с ладонь, влажный, как глина. Но все равно ничего вкуснее я в жизни не кушала.

Я, бывало, смотрела, как дневальная раздает этот хлеб. Как женщины следят за ней! Хорошо, если получишь горбушку, она не такая сырая. А середина — непропеченная, ее как будто меньше. Но никто не предъявляет претензий. Какой кусочек попал — то и хорошо.

Была у меня подруга Тутти. Бывало, выбежит перед разводом на улицу и смотрит, откуда ветер. Хорошо, если с юга, где пекарня. Мы копаем ночами траншею, а там в четыре часа ночи вынимают из печей хлеб, и ветер приносит нам его запах. Мы бросаем свои кирки, тянем этот запах. Слюна течет, в животе играет… Надышимся запахом — и вроде накушались…

В пекле

Если пекло есть, то я там побывала.

Нашу бригаду назначили на кирпичный завод. Другие женщины копали глину и вагонетками привозили, а мы должны были сбрасывать ее в печь.

Стоишь на такой чугунной плоскости, глина тяжелая, лопату не поднимешь, жарко страшно. От глины пар, воздуха нет, воды нет. Еще минута — и, кажется, не выдержишь… И так 12 часов. Придешь домой, руки-ноги ноют, а вытянуть некуда: место твое — 80 сантиметров.

***

С мужчинами мы переписывались, перебрасывали через забор рабочей зоны записки, иногда передавали через вольных. Я долго переписывалась с Викторасом Вельчинскасом. Просто о литературе, о жизни. Очень письма красивые писал. Наши зоны были рядом, и, когда нас выводили, он стоял у забора на горке, смотрел и потом писал мне: «Я смотрю на вашу колонну и знаю, что ты там идешь». А мороз! У нас шлёмы на голове, такие, знаете, как у танкистов, штаны ватные, телогрейка, на телогрейке бушлат… Одинаковые мы все и очень страшные.

Лифчиков, ваты, зубных щеток — этого у нас ничего не было. Летом выдавали юбки и хлопковую спецовку. Все черное, серое, на всем номера. Колонна идет — как змея серая ползет. Но мы все равно хотели одеться красиво, друг друга причесывали… Однажды подруга моя вышла на развод, вдруг спохватилась: «Я сейчас». Вернулась, взяла грифельный карандаш, подрисовала глаза. И снова выходит. А зима, шлём, ресницы и брови сразу инеем схватило. Я так смеялась! «Кто тебя видит?» Но она все равно хотела, для себя.

***

Вот приходят сто человек с работы. Стоят два ведра воды, чтобы умыться. Надо дождаться очереди, взять кружку воды… Я всегда думала: как мы не сердимся? Как не ругаемся? Старые, молодые, русские, немцы, литовцы. Не деремся за кружку воды и тазик, не ругаемся, если вода закончилась, хотя все устали и по 12 часов работали… Так и не знаю. Очень мы были дружные. Потому и стало возможно это восстание.

«Все! Забастовка»

Надзиратели в Норильске были очень жестокие. На работу водили не по дороге, а через сугробы, чтобы мы падали. Если старые женщины отставали, били по спинам, травили собаками…

Однажды посреди дня вдруг начали гудеть паровозы, включились сирены… По рупорам включили музыку, я ее первый раз за шесть лет услышала. Потом объявили: умер Сталин. Некоторые плакали. Мы надеялись, что будет легче, но легче не стало.

Стало так. Ведут нас через тундру, летом заводят, где самое болото, зимой в сугроб, кричат: «Ложись!» Ложимся. «Вставай!» Встаем. Пройдем несколько шагов: «Ложись». И так несколько раз, чтобы мы весь день мокрые были. 12 часов отработали, заходим в лагерь — тут же дают лопаты копать снег. Просто перекладывать с одного места на другое. Издеваются.

Начали стрелять. Все время пули летели через голову. Все время. Потом одну женщину так совсем убили. Она пошла золу высыпать, подошла к забору, а он с вышки раз — и застрелил. А у мужчин стреляли уже часто…

Мы начали сопротивляться. Идем по тундре, кричат: «Ложись!» Ложимся.

— Вставай!

Не встаем. Конвоиры кричат: «Первый ряд, вставай!» Не встают. «Стрелять буду!» Стреляйте. Они и собаками нас, и стреляют над головами… Лежим. Весь строй, двести женщин, и ни одна не встает. Не договаривались, просто начало как-то друг от друга передаваться. Единство откуда-то появилось.

Потом кто-нибудь приводит начальника охраны, тот обещает, что больше так никогда не будет… А в следующий раз опять. Но сколько же можно?!

***

Однажды ночью копаем траншею, слышим — сирена. Мужчины залезли на краны, кричат: «Бросайте работу! Забастовка!»

Утром вернулись в лагерь, встали около вахты, закрыли ворота — и дневную смену не выпустили. Все! Забастовка.

Начальники объявили: «Кто хочет работать, выходите из зоны». Пятьсот женщин сразу вышли. А четыре тысячи пятьсот — остались бастовать.

Требования у нас были такие: снять с одежды номера, с окон — решетки, на ночь бараки не запирать, разрешить письма, дать в воскресенье свободный день и рабочий день по восемь часов. И вообще улучшить быт, чтоб над нами не издевалися.

Охранников в зону мы не пустили. На крышах поставили дежурных, вывесили черные флаги с красной полосой (флаг восстания. — Авт.).

Объявили голодовку. Что на обед было сготовлено, все вылили, в кухне окна и двери забили досками.
Нам приносят посылки от родных — мы не принимаем. Стали привозить всякие вкусности: мясо — мы его и не видели никогда — пончики такие вареные… Они, знаете, пахнут… Но мы от всего отказались! И голодовали восемь дней.

На девятый пришла комиссия. В зону и раньше приходили разные начальники, уговаривали. Но мы сказали, что не будем с ними разговаривать, пусть приезжает комиссия из Москвы. Сделали себе свистки, как только какой-то начальник заходит, свистим, все из бараков выбегаем, начальника того окружаем, кричим, выталкиваем.
Один день пришел генерал в лампасах, говорит, из Москвы. Встал на возвышение, начал говорить… А украинка одна: «Девчата, да я его в Норильске бачила! Здешний он!» И мы его свистом, писком, тычками выгнали.
Один раз пришел надзиратель с наручниками: «На всех наденем, всем срок добавим». А мимо шла Филомела Каралютик, литовка, с ведром. Раз — и ведро ему на голову. И все — кто палкой, кто чем — барабанят по нему сверху.

И вот приехала комиссия во главе с Кузнецовым (в разных лаготделениях полковник МГБ Кузнецов называл себя по-разному: личным референтом Берии, начальником тюремного управления МВД и т.д. — Авт.). Сели по обе стороны стола. Наши женщины начали рассказывать, как мы жили, как с нами обращалися. Комиссия сказала, что это было неправильно: «Все, что вы требуете, то и будет. Снимайте номера». Мы сразу начали рвать номера друг у друга, петь…

На работу стали ходить в вольной одежде, из каких-то тряпочек пошили себе воротнички. Магазинчик открылся. Охранники в зону вернулись, но отношение к нам уже было другое.

И вдруг недели через две в одну ночь приехали солдаты, стянули с нар несколько женщин и увезли. И у мужчин то же. А самое главное наше требование было — чтобы никаких репрессий после забастовки. И вот начались. Тогда мы объявили уже не забастовку, а восстание.

Загородили выход. Опять подняли флаги. На крышу залезем и видим, что везде по Норильску на кранах красно-черные флаги.

Однажды с крыши видим, как к мужской зоне едут машины с солдатами. Ну, думаем, будут штурмовать. Ночью 3 июля услышали крик, стрельбу… Залпами палят, мужчины кричат, кричат… И мы на крышах кричим. Потом видим, ихний флаг упал. Солдаты с собаками выводят мужчин и ведут, ведут в тундру…

И сразу едут к нам. По рупору объявляют: «Выходите! Видите, мужчин постреляли. Хотите остаться в живых — выходите».

Ни одна ни вышла. Ни-од-на.

Леся Зелинская, украинка, всех собрала, сказала: «Столько нас унижали, нельзя больше терпеть. Лучше смерть. Свобода или смерть!»

Два дня и две ночи мы держались. На третий день видим: около нашей зоны машины, солдаты, кругом поставили пулеметы и стали резать в заборе проходы.

Мы тоже начали готовиться. Всех больных, старушек собрали в два барака. Сами сцепились под руки и встали вокруг, наверное, в четыре ряда. И стояли всю ночь. Они уже перерезали забор, сделали проходы, кричат: «Выходите! Выходите — или стреляем». А мы стоим и кричим: «Свобода или смерть! Свобода или смерть!»
И знаете что? Там всякие женщины были: и русские, и польки, и немки, и украинки… Ни одна не вышла. Ни-од-на. И старые, и молодые, и недавно арестованные, и давно… Ни одна. Мне оставался год срока, моей подруге — шесть месяцев. «Иди, Антуте», — говорю. Она: «Ты что? Ты меня обижаешь, если так говоришь!» И стоит. Мы уже знаем, что мужчин увели, расстреляли, знаем, что вокруг пулеметы, что мы погибнем… Какая-то сила держит невероятная. Что это было, я не знаю? Что это было…

Несколько женщин взяли лопаты, выкопали яму, встали перед ней:

— Стреляйте!

— Выходите!

— Стреляйте! Стреляйте в нас!

Мы кричали не своими голосами, все пять тысяч человек. В Норильске знаете какой страх был! Люди потом говорили, у них волосы становились дыбом от нашего крика.

И вот ночью, часа в четыре, подъехали пожарные машины. Сначала они поливали нас водой, но мы еще крепче сцепились. Потом начали засыпать песком. Били в глаза, сбивали с ног… И тогда солдаты как ворвалися… Как они нас били! Они, наверное, были накачанные чем-то, иначе почему такие злые? Мы руками сцепились, так они по рукам бьют, по головам. Арматурой, ломами, саперными лопатами… Мне сразу сломали руку, дали ломом по голове… Только красное что-то увидела — и больше не помню.

***

Я очнулася в тундре за зоной. Посадили нас по 20 человек, не дают ни двинуться, ни руку поднять. А там же мошка! Мы окровавленные, она как набросилась на кровь, просто ест нас, столбами над нами гудит.

Потом привели те 500 женщин, кто в самом начале восстания вышел за зону: стукачек, нарядчиц, уголовниц – и заставили нас добивать. Палками лупят, за волосы таскают, плюют на нас…

Поставили в тундре столы, сели начальники и начали нас сортировать. Двадцатку поднимают — и к столу. Кого направо — назад в зону, кого прямо — в карцер, кого налево — в тундру, как мужчин. Я попала налево, солдаты нас окружили и повели.

Думаю: ну все, наверное. Кончилася моя жизнь… Вспомнила дом, вспомнила маму, что не дождется, вспомнила жизнь свою, что так прошла. А утро, солнце, красиво. Жить хочется, но что делать…

Вели нас, вели, закружили — и привели назад в город. Завели в какой-то зал и на три дня заперли, человек пятьсот. Все в крови, побитые. Ни бинта, ни воды раны промыть. Волосы все в крови, вокруг вонь. У всех руки сломаны, опухли. Мы просили хоть палочки, чтобы шины наложить. А солдаты: «Ничего вам не надо! Все равно расстреляют вас, бериевцев!» Тогда как раз Берию арестовали, и им сказали, что мы бериевцы.

Потом отвели нас на горку, откуда весь Норильск видно и третий каторжный мужской лагерь, который еще держался. И заставили нас смотреть, как его штурмуют.

Вы знаете, это страшней было, чем когда нас брали, намного страшней. Они стреляли людей, стреляли… Подъезжали машины, мужчин бросали, как мешки, и увозили. Как мешки. А мы смотрели. Встали все на колени и молились, молились…

Потом нас, сто человек, отделили и отправили в штрафной лагерь. Я была там год.

«…и пустота»

Ну, что про вам штрафной лагерь рассказать? Сначала работали на глиняном карьере, потом на каменном — камни молотками били, всякую работу делали тяжелую. Мы очень боялись заболеть. Тех, которые заболели, забирали и увозили незнамо куда. Может, их совсем не было…

В нашу зону меня вернули только летом 54-го года. Режим там уже был другой, появились библиотека, магазин, показывали кино, деньги платили… А скоро наступил пересуд, и меня как малолетку освободили (в апреле 1954-го года вышел указ Президиума Верховного совета СССР «О порядке досрочного освобождения от наказания осужденных за преступления, совершенные в возрасте до 18 лет». — Авт.).

Отсидела я ровно 10 лет.

***

Обошла всех своих знакомых, простилась… Мама прислала платье, пальтишко… Стою у ворот и думаю: куда я пойду?

Открылись ворота — а там Данута Урбиетене. Ее муж был летчик независимой Литвы. Как только пришли русские, всех летчиков сразу отправили строить Норильск. Когда он освободился, к нему приехала жена, родила две дочки… Они были очень, очень хорошие люди. Когда по городу шла наша колонна, Данута всегда приходила, незаметно нам махала и улыбалась. Мы так ждали ее! Шли и говорили: «Интересно, стоит там Данута? Стоит?» Для нас это было очень много.

У них была комнатка недалеко от лагеря, где они жили вчетвером. И всегда у них кто-нибудь первые дни на свободе жил. Меня она тоже забрала, поцеловала, повела в эту свою комнату, напоила чаем, накормила борщом… (плачет). Девочки обнимали меня все время … Я пробыла у них девять дней.

***

Дома не знали, когда я приеду, и сестра три дня ходили встречать поезда. Приехала я в Каунас, вышла. Смотрю — оставила сестру девочкой, а теперь она уже замужем, у нее дочка… И дом не такой большой. И двор. И мама поменьше. Вроде была высокая, стройная, а тут и зубы золотые, и черные-черные волосы уже с сединой. Оказывается, когда меня арестовали, маму записали на выселение. Так она с детьми ночевала у родственников, у знакомых, пряталась, чтобы их не вывезли, чтобы про них забыли…

Собралися, отпраздновали. На следующий день все ушли на работу, я осталась одна. И пустота… Хожу к окну, к другому… Что делать, за что взяться? Мне 26 лет. Думаю: никому я здесь не нужна. Как я буду жить?..

 
  • Downvote 3
Link to comment
Share on other sites

  • 1 month later...

Рассекреченные телеграммы Ильича

 

clip_image001

Его тело до сих пор лежит в центре столицы как символ целой эпохи. Мы собрали выдержки из многотомных сочинений Ленина и рассекреченные телеграммы Ильича.

21 января 1924 года ушел из жизни Владимир Ульянов (Ленин), идейный вдохновитель октябрьской революции 1917 года и первый лидер Советского государства. За годы, прошедшие после смерти вождя, был создан настоящий культ Ленина.

Литвин А. Л. «Красный и Белый террор в России в 1917—1922 годах»

«…Прекрасный план! Доканчивайте его вместе с Дзержинским. Под видом „зелёных“ (мы потом на них свалим) пройдём на 10—20 вёрст и перевешаем кулаков, попов, помещиков. Премия: 100.000 р. за повешенного…»

24 – 27 декабря 1917 г.
(Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 200, 201, 204. — Из работы «Как организовать соревнование?»)

«Война не на жизнь, а на смерть богатым и прихлебателям, буржуазным интеллигентам… с ними надо расправляться, при малейшем нарушении… В одном месте посадят в тюрьму… В другом — поставят их чистить сортиры. В третьем — снабдят их, по отбытии карцера, желтыми билетами… В четвертом — расстреляют на месте… Чем разнообразнее, тем лучше, тем богаче будет общий опыт…»

3 июня 1918 г.
(Волкогонов Д.А. Ленин. Политический портрет.

Ленинское рукописное распоряжение председателю Бакинской ЧК С. Тер-Габриэляну)

«…Можете ли вы еще передать Теру, чтобы он всё приготовил для сожжения Баку полностью, в случае нашествия, и чтобы печатно объявил это в Баку».

9 августа 1918 г.
(Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 143-144).

«Пенза, Губисполком.
…провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города».

(Латышев А.Г. Рассекреченный Ленин. М., 1996. С. 57.).

«Товарищам Кураеву, Бош, Минкину и другим пензенским коммунистам.
Товарищи! Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению. Этого требует интерес всей революции, ибо теперь взят «последний решительный бой» с кулачьем. Образец надо дать.
Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц.
Опубликовать их имена.
Отнять у них весь хлеб.
Назначить заложников — согласно вчерашней телеграмме.
Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц кулаков.
Телеграфируйте получение и исполнение.
Ваш Ленин».

22 августа 1918 г.
(Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 165).

«Саратов, (уполномоченному Наркомпрода) Пайкесу.
…советую назначать своих начальников и расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты».

10 сентября 1918 г.
(Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.50. С. 178).

«Свияжск, Троцкому.
Удивлен и встревожен замедлением операции против Казани, особенно если верно сообщенное мне, что вы имеете полную возможность артиллерией уничтожить противника. По-моему, нельзя жалеть города и откладывать дольше, ибо необходимо беспощадное истребление…»

3 июня 1919 г.
(Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 335).

«Насчет иностранцев советую не спешить высылкой. Не лучше ли в концентрлагерь…»

(Латышев А.Г. Рассекреченный Ленин. М., 1996, С. 56).

«Всех, проживающих на территории РСФСР иностранных поданных из рядов буржуазии тех государств, которые ведут против нас враждебные и военные действия, в возрасте от 17 до 55 лет заключить в концентрационные лагеря…»

19 ноября 1919 г.
(Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 315).

«…крестьяне далеко не все понимают, что свободная торговля хлебом есть государственное преступление. «Я хлеб произвел, это мой продукт, и я имею право им торговать» — так рассуждает крестьянин, по привычке, по старине. А мы говорим, что это государственное преступление».

Ленин, 26 августа 1921 г.
(Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 53. С. 142.)

«Т. Луначарскому
… Все театры советую положить в гроб.
Наркому просвещения надлежит заниматься не театром, а обучением грамоте».

19 марта 1922 г.
(Известия ЦК КПСС. 1990. № 4. С. 190—193).

«… я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий…
Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше».

Ленин, август 1920 г.
(Латышев А.Г. Рассекреченный Ленин. М., 1996).

«…Принять военные меры, т.е. постараться наказать Латвию и Эстляндию военным образом (например, «на плечах» Балаховича перейти где-либо границу на 1 версту и повесить там 100 –1000 их чиновников и богачей)».

17 мая 1922 г.
(Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 190).

«…Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас».

 

  • Downvote 2
Link to comment
Share on other sites

http://cont.ws/post/176120?_utl_t=fb

Книга немецкого профессора Мириам Гебхардт «Когда пришли солдаты» вызвала шок в Европе

%D0%9C%D0%B8%D1%80%D0%B8%D0%B0%D0%BC.jpg

 

Немецкий профессор развенчал миф о «зверствах» Красной Армии: Немок массово насиловали англосакcы.

«Уроки победы над нацистской Германией» — так называлась конференция, которая прошла в Лондоне очень вовремя — перед 70-й годовщиной Победы. Но сколько же ветхозаветных клише вместо объективного анализа выдали британские эксперты! Снова и снова твердили о «решающем вкладе англо-американских союзников в победу». И часто вспоминали «изнасилованную Германию» — естественно, солдатами Красной Армии. Приводилась жуткая цифра — 2 миллиона жертв, — хотя она давно опровергнута рассекреченными документами тех военных лет.

В противовес таким обвинениям автор этих строк, участвовавший в конференции, зачитал отрывки из книги «Когда пришли солдаты», которая только что вышла в Германии. В ней немецкий профессор истории Мириам Гебхардт привела факты и цифры, на которые не закроешь глаза.

Link to comment
Share on other sites

  • 1 month later...

Уважаемому копипастеру знакомо слово спорынья?

Если б неоднократно уважаемому копипастеру было знакомо, то он возможно и не копипастил бы сюда всякую муть... Впрочем, есть копипастеры по призванию души. Им истина не указ)

Не затрудняйте себя гуглом. Просвещу.

В 30-ые годы из-за неправильного ведения частниками сельхозработ обширные участки зерновых оказались заражены. Особо это коснулось США (вот откуда растут уши у американской "великой депрессии"!!!), части Европы (преимущественно в Германии, кстати отсюда и головокружительный взлёт Адольфа Гитлера!!!), и СССР. Причём спорынья одинаково поразила и Воронежскую область с Донским краем, поэтому не правомерно гутарить, при всём моём уважении к казахам и украинцам, о планомерном уничтожении тех.

Именно сама возможность заражения зерновых спорыньей сподвигла власти СССР осуществить коллективизацию. Кровожадность Сталина тут не при делах.

Вот так-то, наш уважаемый вумник!

Link to comment
Share on other sites

В Польше снесут памятник советским солдатам

AZ5XP4P.jpg&w=300&h=255

Польские власти намерены демонтировать памятник благодарности Красной армии в городе Лидзбарке-Варминьском недалеко от российской границы, сообщает РИА Новости.

Памятник благодарности Красной Армии стоит в сквере у трассы, ведущей к польско-российскому погранпереходу в Безледах, с 1949 года. В 1989 году с него демонтировали красные звезды и другие советские символы, оставив бетонный шпиль и статуи красноармейцев. Из-за плохого технического состояния памятник огорожен сеткой.

«Демонтажа памятника в Лидзбарке-Варминьском добивалось общество «Новая Вармия» и ветераны Армии Крайовой. Совет охраны памяти борьбы и мученичества выразил согласие на снос памятника советским солдатам», — говорится в сообщении.

По информации польского культурного центра в Калининграде, секретарь Совета охраны памяти борьбы и мученичества Анджей Кшиштоф Кунерт отметил в письме, что «нет предпосылок для ухода за так называемыми памятниками благодарности, потому что Красная Армия как вооруженная сила тоталитарного государства принесла Польше не желанную свободу и суверенитет, а повторное рабство».
В декабре 2015 года власти города Лидзбарк-Варминьский обратились к воеводе Варминско-мазурского воеводства с просьбой о демонтаже памятника советским солдатам и переносе его на местное военное кладбище, где покоится более 1,9 тысячи советских солдат.

В сообщении культурного центра говорится, что одним из аргументов в пользу сноса является плохое техническое состояние монумента. Расходы на реставрацию оцениваются в несколько десятков тысяч злотых, что не вписывается в финансовые возможности города. К тому же нынешнее местоположение памятника, отмечается в сообщении, мешает планируемой реконструкции перекрестка.

  • Downvote 3
Link to comment
Share on other sites

  • 7 months later...

 

 

Президент Чехии Милош Земан на пресс-конференции в Таборе заявил, российское телевидение лжет в фильме о вторжении войск Варшавского договора в Чехословакию в 1968 году.
Фото: Facebook: Miloš Zeman - prezident České republiky
Земан назвал ложью российский фильм об оккупации Чехословакии

Президент Чехии Милош Земан на пресс-конференции в Таборе заявил, российское телевидение лжет в фильме о вторжении войск Варшавского договора в Чехословакию в 1968 году.

Согласно интерпретации российских журналистов, советские войска вошли в Прагу для того, чтобы предотвратить государственный переворот, подготовленный НАТО и бывшими эсэсовцами.

«Это не была ошибка, это было преступление. Я конечно же настаиваю на этой точке зрения. Понятно, что журналистская информированность, в данном случае информированность российского телевидения — в упадке, потому что, конечно, ни о какой попытке вооруженного переворота речь не шла», — цитирует заявление Земана ceskenoviny.cz. «Таким образом, российское телевидение лжет. И никакого другого комментария, кроме того, что журналисты лгут, я дать не могу», — добавил он.

Ранее фильм, показанный на телеканале «Россия 1», вызвал негодование в чешских СМИ и среди политической элиты. Министр иностранных дел Любомир Заоралек вызвал к себе российского посла и выразил ему озабоченность в связи с действиями государственного телеканала.

  • Downvote 3
Link to comment
Share on other sites

  • 7 months later...
В 27.10.2014 в 23:00, Роман m сказал:

Это тоже плохо. Но это месть за страдания мирного населения. Самим немцам прежде чем начинать войну следовало подумать о своих женщинах и детях. Не начали бы - никого бы не насиловали и не убивали.

Русские захватили Таджикистан  , таджики имеют право насиловать , убивать  русских женщин и детей ? 

Link to comment
Share on other sites

Только что, karakanda сказал:

Русские захватили Таджикистан  , таджики имеют право насиловать , убивать  русских женщин и детей ? 

Проблема в том, что русские никогда не захватывали Таджикистан)))

Link to comment
Share on other sites

19 часов назад, Роман m сказал:

Проблема в том, что русские никогда не захватывали Таджикистан)))

Вопрос был риторическим , но вы ответили хорошо - по русски .

Таджикистан был в составе Узбекистана и русские там не мало душ вырезали .

Link to comment
Share on other sites

7 минут назад, karakanda сказал:

Вопрос был риторическим , но вы ответили хорошо - по русски .

Таджикистан был в составе Узбекистана и русские там не мало душ вырезали .

Узбекистан тоже не захватывали)) туркестан был, Кокандское ханство было. Но Узбекистана с Таджикистаном точно не захватывали))

Link to comment
Share on other sites

  • 11 months later...

Советский солдат — чудовище или герой?

2791.jpeg

В 2010 году в ФРГ вышла книга Габи Кепп о днях, которые потрясли ее жизнь. Сделавшая в Западной Германии успешную карьеру физика, пожилая женщина решила поведать миру о насилии, учиненном красноармейцами в Германии в 1945 году. Тему пытаются использовать в антироссийской кампании, проецируя образ насильников Габи на всю Красную Армию.

 

В январе 1945 года, когда советские армии быстро продвигались к границам Тысячелетнего рейха, 15-летняя Габи Кепп со своей сестренкой Юлианой была в числе беженцев из западной Пруссии. Девочки-подростки стремились попасть в Берлин, чтобы воссоединится с матерью, но все пошло наперекосяк. Поезд попал под обстрел, сестренка погибла, а Габи удалось укрыться на мызе.

 

Далее Габи Кепп описывает в своей книге "Почему же я родилась девочкой? Травма бегства 1945 года" (Warum war ich bloß ein Mädchen? Das Trauma einer Flucht 1945) череду жестоких изнасилований, которые пришлось претерпеть бедной девочке от советских солдат и офицеров на протяжении двух недель. При этом Габи пришлось испытать предательство и соотечественницы, которая сама выдала ее похотливым насильникам, и матери — она не проявила ни капли сочувствия к дочери, а лишь посоветовала помалкивать.

 

На суперобложке книги приведены краткие биографические сведения об авторе: Габриела Кепп (Gabriele Köpp) родилась в 1929 году в городе Шнайдемюль (Schneidemühl), в тогдашней провинции Позен-Западная Пруссия (Grenzmark Posen-Westpreußen) (ныне в Польше. — Ред.). Изучала физику в Гамбурге. С 1966 года — доцент кафедры теоретической физики Высшей технической школы в Аахене, где с 1986 по 1994 год занимала внештатную профессорскую должность, на которой продолжала трудиться на общественных началах до 1999 года.

 

Издатели и писавшие об авторе и ее книге журналисты отмечали беспрецедентный характер этой публикации. Впервые женщина, подвергнувшаяся изнасилованию в конце Второй Мировой войны, написала об этом и не скрыла своего подлинного имени.

В 1950-е годы вышла впервые, а в 2003 году была переиздана книга неизвестной женщины, также изнасилованной в последние месяцы войны. И только после смерти анонимного автора выяснилось, что ею была немецкая журналистка, но до сих пор так и не ясно, писала ли она одна или у нее были соавторы.

 

И вот выходит книга, на титульном листе которой указано настоящее имя жертвы — Габи Кепп. Уменьшительно-ласкательная от Габриела форма призвано подчеркнуть, что пришлось испытать девочке-подростку, которая за свою жизнь так и не познала плотских радостей. Секс для нее стал олицетворением боли и насилия, а не удовольствием и средством иметь детей.

В давней публикации журнала Spiegel, посвященной выходу книги Габи Кепп, указывалось, что точное количество изнасилованных немецких женщин из-за отсутствия надежного источника подсчетам не поддается. В некоторых публикациях фигурирует цифра, превышающая 2 миллиона, но источники этой информации не называются.

 

По поводу столь деликатной темы автору этих строк вспомнился эпизод, произошедший во время его службы в Германии. В советскую военную прокуратуру города Веймара поступило заявление от гражданки ГДР, которая утверждала, что подверглась насилию со стороны, вероятно, советского военнослужащего. Предположение было сделано фрау на том основании, что насильник сделал свое дело молча и, кажется, что-то произнес не по-немецки.

Эта детективно-уголовная история вскоре разрешилась. Оказалось, что немка просто-напросто изменила мужу с любовником и, дабы подстраховаться на всякий пожарный, накатала в прокуратуру. Служившие в ГДР, особенно в небольших гарнизонах, могут припомнить и легкомысленное отношение немок к сексу, и настоящие романы, да и просто развешанные на деревьях вокруг советских воинских частей девичьи трусики.

 

Правда, это уже после войны. И преступления на сексуальной почве, если они случались в действительности, сурово наказывались. Но в основном происходили банальные мордобития и кражи. Предположим, что во время войны советский солдат настолько озверел душой и истосковался по бабьим прелестям, что перешел всякую дозволенную грань. И тогда перед нами оказывается не святой лик Воина-Освободителя, а мурло насильника.

 

Можно переписать историю Второй Мировой войны, гаденько надергав из нее эпизоды предательства, зверств и прочих преступлений, осуществленных бойцами Красной Армии. Современные мастера культуры, которых называть не стоит, придумывают, как в сталинских лагерях подростков-уголовников превращали в диверсантов. Сначала это будет "безвредный" вымысел, потом на него начнут ссылаться, а потом и сами ссылки станут документом. Подобные технологии уже практикуются.

 

Совершали ли советские солдаты преступления во время войны? Да, и не только при освобождении немецких или других городов в Европе. Случаи краж и насилия случались и при освобождении своих сел и городов. Об этом мы тоже имеем право знать. Вот только нельзя этим гордиться, поэтому не только ветеранам войны, но и их потомкам стыдно за своих соотечественников-извращенцев. Поэтому мы не замалчиваем, а молчим об этом, как о чем-то постыдном и неприличном.

 

Когда о зверствах русских говорят недруги России — понятно. Пускай брешут! Но если же хотим воспитать в наших детях патриотизм, чтобы они в будущем стали достойными Воинами Отчизны, а не вооруженным отребьем, надо говорить о героизме и человечности солдат и офицеров Красной Армии.

 

Историки не могут подсчитать, скольких немецких детей, рискуя своей жизнью, спасли советские ребята в военной форме. Как не могут узнать точной цифры изнасилованных женщин. Возможно, по той причине, что этих крайностей было намного меньше, чем штатных ситуаций. Ведь проявления высокого героизма, как и низменных чувств в обыденной жизни встречаются не так часто.

Мы с детства знаем, что есть злые разбойники и гадкие колдуньи, но хотим походить на смелых и добрых героев. И мы знаем и верим, что покоренную Европу от нацизма спасли именно они, а не маньяки в униформе.

  • Downvote 4
Link to comment
Share on other sites

Если бы Красная Армия также вела себя в Германии как фашисты в Советском Союзе, то жертв мирного населения немцев было бы больше..

Link to comment
Share on other sites

  • 2 weeks later...
В 03.11.2014 в 21:54, Zaman. сказал:

Советские солдаты изнасиловали в 1945 году два миллиона немок

 

 


Некоторые свидетельницы, которым было тогда по 15-16 лет, были изнасилованы до 100 раз. Согласно опубликованным материалам, сразу после надругательства солдаты расстреливали некоторых девочек, чтобы не попасть под трибунал.

Да,об этом я читала тоже.Но,почему не пишут о массовых изнасилованиях немецкими солдатами женщин и детей на территории Украины,Беларуси,России?

За годы оккупации.

Вы думаете,что ,те,чьих жен ,матерей,сестер:,детей насиловали,добравшись до логова врага не отомстит?

Это человеческий фактор.

Побежденный всегда сдается победителю...закон всех войн.страшный.

КАК легко рассуждать тем,чью жену не изнасиловали немцы в 41.

А теперь поставьте себя на его место.

Война это не только поле боя.страшеее тем,кто остался в оккупации...все тяготы т унижения на них.

Так что,не надо тут про изнасилования в Европе.Они были с обоих сторон.

Link to comment
Share on other sites

Ну ладно. Изнасиливали советские солдаты хоть 22 миллина немок. 27 лет уже нет СССР. Все ветераны почти вымерли. Вопрс в чем?

Link to comment
Share on other sites

Слишком гуманно вели себя в Германии. Надо было как они. Построить концлагери, и вывозить их миллионами в Советский Союз.

Link to comment
Share on other sites

И до кучи бомбить немецкие города как англо-саксы бомбили Дрезден, сравняли его с землей. И только потом начинать сухопутную операцию.

Link to comment
Share on other sites

  • 9 months later...
13 минуты назад, Bomber сказал:

Не всё солдаты были святые. Мародёрсвом промышляли не только советские военнослужащие, но наши. западные союзники. А противники так и вовсе грабежами промышляли.
В Дрездене и помародёрствовать было особенно негде. Почти всё выжгли союзники.

каков командир, такова и солдатня.

добро дали сверху: грабить и насиловать можно три дня.

И этого было достаточно для озверевших лапотей, дорвавшихся до цивилизации

 

  • Downvote 3
Link to comment
Share on other sites

12 часа назад, Zaman. сказал:

каков командир, такова и солдатня.

добро дали сверху: грабить и насиловать можно три дня.

И этого было достаточно для озверевших лапотей, дорвавшихся до цивилизации

 

Кому наверху это надо было? Что за байки ты травишь?

Советская армия не была моноэтнической. Свалить всё на "лапотей" не получится.

Link to comment
Share on other sites

Только что, Zaman. сказал:

чтоб расслабились слегка от накопившейся злобы и ярости

И чтоб под трибунал попали?

Насчёт Жукова иллюзий не питаю. После войны у него конфисковали очень большое количество присвоенных им предметов роскоши из Германии.

Link to comment
Share on other sites

4 минуты назад, Bomber сказал:

И чтоб под трибунал попали?

 

Насчёт Жукова иллюзий не питаю. 

какой трибунал? когда сам барин велел

 

а совсем недавно он был твоим раскумирищем

  • Downvote 3
Link to comment
Share on other sites

8 минут назад, Zaman. сказал:

какой трибунал? когда сам барин велел

Особисты, если что, и "барина" могли под трибунал отправить.

8 минут назад, Zaman. сказал:

а совсем недавно он был твоим раскумирищем

Когда? О его имуществе из Германии я узнал не совсем недавно.

Link to comment
Share on other sites

  • 1 year later...

Изнасилование Берлина: неизвестная история войны

Памятник воину-освободителю в БерлинеПравообладатель иллюстрацииBBC WORLD SERVICE

В России выходит в продажу примечательная книга - дневник офицера Советской Армии Владимира Гельфанда, в которой без прикрас и купюр описаны кровавые будни Великой Отечественной войны.

Некоторые полагают, что критический подход к прошлому неэтичен или просто недопустим, учитывая героические жертвы и гибель 27 миллионов советских граждан.

Другие считают, что будущие поколения должны знать истинные ужасы войны и заслуживают того, чтобы увидеть неприукрашенную картину.

Корреспондент Би-би-си Люси Эш попыталась разобраться в некоторых малоизвестных страницах истории последней мировой войны.

Некоторые факты и обстоятельства, изложенные в ее статье, могут быть неподходящими для детей.

_________________________________________________________________________

В Трептов-парке на окраине Берлина сгущаются сумерки. Я смотрю на возвышающийся надо мной на фоне закатного неба памятник воину-освободителю.

Стоящий на обломках свастики солдат высотой 12 метров в одной руке держит меч, а на другой его руке сидит маленькая немецкая девочка.

Здесь похоронены пять тысяч из 80 тысяч советских солдат, погибших в битве за Берлин в период с 16 апреля по 2 мая 1945 года.

Колоссальные пропорции этого монумента отражают масштабы жертв. На вершине постамента, куда ведет длинная лестница, виден вход в памятный зал, освещенный как религиозная святыня.

Мое внимание привлекла надпись, напоминающая, что советские люди спасли европейскую цивилизацию от фашизма.

Но для некоторых в Германии этот мемориал - повод для иных воспоминаний.

Советские солдаты изнасиловали бессчетное число женщин по пути к Берлину, но об этом редко говорили после войны - как в Восточной, так и в Западной Германии. И в России сегодня об этом мало кто говорит.

Дневник Владимира Гельфанда

Многие российские СМИ регулярно отвергают рассказы об изнасилованиях как миф, состряпанный на Западе, однако один из многочисленных источников, поведавших нам о том, что происходило, - это дневник советского офицера.

Владимир ГельфандПравообладатель иллюстрацииBBC WORLD SERVICE Image captionВладимир Гельфанд писал свой дневник с удивительной искренностью в те времена, когда это было смертельно опасно

Лейтенант Владимир Гельфанд, молодой еврей родом из Украины, с 1941 года и до конца войны вел свои записи с необыкновенной искренностью, несмотря на существовавший тогда запрет на ведение дневников в советской армии.

Его сын Виталий, который позволил мне почитать рукопись, нашел дневник, когда разбирал бумаги отца после его смерти. Дневник был доступен в сети, но теперь впервые публикуется в России в виде книги. Два сокращенных издания дневника выходили в Германии и Швеции.

Дневник повествует об отсутствии порядка и дисциплины в регулярных войсках: скудные рационы, вши, рутинный антисемитизм и бесконечное воровство. Как он рассказывает, солдаты воровали даже сапоги своих товарищей.

В феврале 1945 года воинская часть Гельфанда базировалась недалеко от реки Одер, готовясь к наступлению на Берлин. Он вспоминает, как его товарищи окружили и захватили в плен немецкий женский батальон.

"Позавчера на левом фланге действовал женский батальон. Его разбили наголову, а пленные кошки-немки объявили себя мстительницами за погибших на фронте мужей. Не знаю, что с ними сделали, но надо было бы казнить негодяек безжалостно", - писал Владимир Гельфанд.

Один из самых показательных рассказов Гельфанда относится к 25 апреля, когда он был уже в Берлине. Там Гельфанд впервые в жизни прокатился на велосипеде. Проезжая вдоль берега реки Шпрее, он увидел группу женщин, тащивших куда-то свои чемоданы и узлы.

Владимир Гельфанд на велосипедеПравообладатель иллюстрацииBBC WORLD SERVICE Image captionВ феврале 1945 года воинская часть Гельфанда базировалась недалеко от реки Одер, готовясь к наступлению на Берлин

"Я спросил немок, где они живут, на ломаном немецком, и поинтересовался, зачем они ушли из своего дома, и они с ужасом рассказали о том горе, которое причинили им передовики фронта в первую ночь прихода сюда Красной Армии", - пишет автор дневника.

"Они тыкали сюда, - объясняла красивая немка, задирая юбку, - всю ночь, и их было так много. Я была девушкой, - вздохнула она и заплакала. - Они мне испортили молодость. Среди них были старые, прыщавые, и все лезли на меня, все тыкали. Их было не меньше двадцати, да, да, - и залилась слезами".

"Они насиловали при мне мою дочь, - вставила бедная мать, - они могут еще прийти и снова насиловать мою девочку. - От этого снова все пришли в ужас, и горькое рыдание пронеслось из угла в угол подвала, куда привели меня хозяева. "Оставайся здесь, - вдруг бросилась ко мне девушка, - ты будешь со мной спать. Ты сможешь со мной делать все, что захочешь, но только ты один!" - пишет Гельфанд в своем дневнике.

 

  • Downvote 3
Link to comment
Share on other sites

"Пробил час мести!"

Немецкие солдаты к тому времени запятнали себя на советской территории чудовищными преступлениями, которые они совершали в течение почти четырех лет.

Владимир Гельфанд сталкивался со свидетельствами этих преступлений по мере того, как его часть продвигалась с боями к Германии.

"Когда каждый день убийства, каждый день ранения, когда они проходят через деревни, уничтоженные фашистами... У папы очень много описаний, где уничтожали деревни, вплоть до детей, уничтожали маленьких детей еврейской национальности... Даже годовалых, двухгодовалых... И это не в течение какого-то времени, это годы. Люди шли и это видели. И шли они с одной целью - мстить и убивать", - рассказывает сын Владимира Гельфанда Виталий.

Виталий Гельфанд обнаружил этот дневник уже после смерти отца.

Вермахт, как предполагали идеологи нацизма, был хорошо организованной силой арийцев, которые не опустятся до полового контакта с "унтерменшами" ("недочеловеками").

Но этот запрет игнорировался, говорит историк Высшей школы экономики Олег Будницкий.

Немецкое командование было настолько озабочено распространением венерических болезней в войсках, что организовало на оккупированных территориях сеть армейских публичных домов.

Виталий ГельфандПравообладатель иллюстрацииBBC WORLD SERVICE Image captionВиталий Гельфанд надеется опубликовать дневник отца в России

Трудно найти прямые свидетельства того, как немецкие солдаты обращались с русскими женщинами. Многие жертвы просто не выжили.

Но в Германо-российском музее в Берлине его директор Йорг Морре показал мне фотографию из личного альбома немецкого солдата, сделанную в Крыму.

На фотографии – тело женщины, распластанное на земле.

"Выглядит так, как будто она была убита при изнасиловании или после него. Ее юбка задрана, а руки закрывают лицо", - говорит директор музея.

"Это шокирующее фото. У нас в музее были споры о том, нужно ли выставлять такие фотографии. Это война, это сексуальное насилие в Советском Союзе при немцах. Мы показываем войну. Не говорим о войне, а показываем ее", - говорит Йорг Морре.

Когда Красная армия вошла в "логово фашистского зверя", как называла тогда советская пресса Берлин, плакаты поощряли ярость солдат: "Солдат, ты на немецкой земле. Пробил час мести!"

Политотдел 19-й Армии, наступавшей на Берлин вдоль побережья Балтийского моря, объявил, что настоящий советский солдат настолько полон ненависти, что мысль о половом контакте с немками будет ему отвратительна. Но и на этот раз солдаты доказали, что их идеологи ошибались.

Историк Энтони Бивор, проводя исследования для своей книги "Берлин: падение", вышедшей в свет в 2002 году, нашел в российском государственном архиве отчеты об эпидемии сексуального насилия на территории Германии. Эти отчеты в конце 1944 года посылались сотрудниками НКВД Лаврентию Берии.

"Они передавались Сталину, - говорит Бивор. - Можно увидеть по отметкам, читались они или нет. Они сообщают о массовых изнасилованиях в Восточной Пруссии и о том, как немецкие женщины пытались убивать себя и своих детей, чтобы избежать этой участи".

"Жители подземелья"

Другой дневник военного времени, который вела невеста немецкого солдата, рассказывает о том, как некоторые женщины приспосабливались к этой ужасающей ситуации в попытках выжить.

С 20 апреля 1945 года женщина, имя которой не называется, оставляла на бумаге безжалостные в своей честности наблюдения, проницательные и местами сдобренные юмором висельника.

Автор дневника описывает себя как "бледную блондинку, всегда одетую в одно и то же зимнее пальто". Она рисует яркие картины жизни своих соседей в бомбоубежище под их многоквартирным домом.

  • Downvote 3
Link to comment
Share on other sites

Среди ее соседок – "молодой человек в серых брюках и очках в толстой оправе, при ближайшем рассмотрении оказывающийся женщиной", а также три пожилые сестры, как она пишет, "все трое – портнихи, сбившиеся в один большой черный пудинг".

Берлин, 1945 год.Правообладатель иллюстрацииBBC WORLD SERVICE

В ожидании приближавшихся частей Красной армии женщины шутили: "Лучше русский на мне, чем янки надо мной", имея в виду, что лучше уж быть изнасилованной, чем погибнуть при ковровой бомбардировке американской авиации.

Но когда солдаты вошли в их подвал и попытались вытащить оттуда женщин, те начали умолять автора дневника использовать ее знание русского языка, чтобы пожаловаться советскому командованию.

На превращенных в руины улицах ей удается найти советского офицера. Он пожимает плечами. Несмотря на сталинский декрет, запрещающий насилие в отношении гражданского населения, как он говорит, "это все равно происходит".

Тем не менее офицер спускается с ней в подвал и отчитывает солдат. Но один из них вне себя от гнева. "О чем ты говоришь? Посмотри, что немцы сделали с нашими женщинами! - кричит он. - Они взяли мою сестру и…" Офицер его успокаивает и выводит солдат на улицу.

Но когда автор дневника выходит в коридор, чтобы проверить, ушли они или нет, ее хватают поджидавшие солдаты и жестоко насилуют, едва не задушив. Объятые ужасом соседи, или "жители подземелья", как она их называет, прячутся в подвале, заперев за собой дверь.

"Наконец, открылись два железных засова. Все уставились на меня, - пишет она. - Мои чулки спущены, мои руки держат остатки пояса. Я начинаю кричать: "Вы свиньи! Меня тут изнасиловали дважды подряд, а вы оставляете меня лежать здесь как кусок грязи!"

В итоге автор дневника приходит к мысли, что ей нужно найти одного "волка", чтобы защититься от новых групповых изнасилований "зверьем мужского пола".

Она находит офицера из Ленинграда, с которым делит постель. Постепенно отношения между агрессором и жертвой становятся менее жестокими, более взаимными и неоднозначными. Немка и советский офицер даже обсуждают литературу и смысл жизни.

"Никоим образом нельзя утверждать, что майор меня насилует, - пишет она. – Почему я это делаю? За бекон, сахар, свечи, мясные консервы? В какой-то степени я уверена, что так и есть. Но к тому же мне нравится майор, и чем меньше он хочет получить от меня как мужчина, тем больше он мне нравится как человек".

Многие из ее соседок заключали подобные сделки с победителями поверженного Берлина.

Американские солдаты и советский солдат с женщинойПравообладатель иллюстрацииBBC WORLD SERVICE Image captionНекоторые немки нашли способ приспособиться к этой ужасной ситуации

Когда в 1959 году дневник был опубликован в Германии под названием "Женщина в Берлине", этот откровенный рассказ вызвал волну обвинений в том, что он опорочил честь немецких женщин. Не удивительно, что автор, предчувствуя это, потребовала не публиковать больше дневник до своей смерти.

 

  • Downvote 3
Link to comment
Share on other sites

Эйзенхауэр: расстреливать на месте

Изнасилования были проблемой не только Красной Армии.

Боб Лилли, историк из университета Северного Кентукки, смог получить доступ к архивам военных судов США.

Его книга (Taken by Force) вызвала столько споров, что вначале ни одно американское издательство не решалось его опубликовать, и первое издание появилось во Франции.

По приблизительным подсчетам Лилли, около 14 тысяч изнасилований было совершено американскими солдатами в Англии, Франции и Германии с 1942 по 1945 годы.

"В Англии случаев изнасилований было совсем мало, но как только американские солдаты пересекли Ла Манш, их число резко возросло", - рассказывает Лилли.

По его словам, изнасилования стали проблемой не только имиджа, но и армейской дисциплины. "Эйзенхауэр сказал расстреливать солдат на месте преступления и сообщать о казнях в военных газетах, таких как Stars and Stripes. В Германии был пик этого явления", - рассказывает он.

- А были казнены солдаты за изнасилования?

- О да!

- Но не в Германии?

- Нет. Ни одного солдата не казнили за изнасилование или убийство немецких граждан, - признает Лилли.

Сегодня историки продолжают расследовать факты сексуальных преступлений, совершенных войсками союзников в Германии.

В течение многих лет тема сексуального насилия со стороны войск союзников – американских, британских, французских и советских солдат - на территории Германии официально замалчивалась. Мало кто об этом сообщал, и еще меньше желающих было все это слушать.

Молчание

О таких вещах в обществе вообще говорить непросто. Кроме того, в Восточной Германии считалось едва ли не богохульством критиковать советских героев, победивших фашизм.

А в Западной Германии вина, которую испытывали немцы за преступления нацизма, затмевала тему страданий этого народа.

Но в 2008 году в Германии по дневнику жительницы Берлина вышел фильм "Безымянная – одна женщина в Берлине" с актрисой Ниной Хосс в главной роли.

Этот фильм стал откровением для немцев и побудил многих женщин рассказать о том, что с ними произошло. Среди этих женщин - Ингеборг Буллерт.

  • Downvote 3
Link to comment
Share on other sites

Сейчас 90-летняя Ингеборг живет в Гамбурге в квартире, полной фотографий кошек и книг о театре. В 1945 году ей было 20. Она мечтала стать актрисой и жила с матерью на довольно фешенебельной улице в берлинском районе Шарлоттенбург.

Ингеборг БуллертПравообладатель иллюстрацииBBC WORLD SERVICE Image caption"Я думала, что они меня убьют", - говорит Ингеборг Буллурт

Когда началось советское наступление на город, она спряталась в подвале своего дома, как и автор дневника "Женщина в Берлине".

"Неожиданно на нашей улице появились танки, повсюду лежали тела русских и немецких солдат, - вспоминает она. – Я помню ужасающий протяжный звук падающих русских бомб. Мы называли их Stalinorgels ("сталинские органы")".

Как-то раз в перерыве между бомбежками Ингеборг вылезла из подвала и побежала наверх за веревкой, которую она приспособила под фитиль для лампы.

"Неожиданно я увидела двух русских, направивших на меня пистолеты, - говорит она. – Один из них заставил меня раздеться и изнасиловал меня. Потом они поменялись местами, и меня изнасиловал другой. Я думала, что умру, что они меня убьют".

Тогда Ингеборг не рассказала о том, что с ней случилось. Она молчала об этом несколько десятилетий, потому что говорить об этом было бы слишком тяжело. "Моя мать любила хвастать тем, что ее дочь не тронули", - вспоминает она.

Волна абортов

Но изнасилованиям подверглись многие женщины в Берлине. Ингеборг вспоминает, что сразу после войны женщинам от 15 до 55 лет было приказано сдать анализ на венерические болезни.

  • Downvote 3
Link to comment
Share on other sites

Create an account or sign in to comment

You need to be a member in order to leave a comment

Create an account

Sign up for a new account in our community. It's easy!

Register a new account

Sign in

Already have an account? Sign in here.

Sign In Now
  • Our picks

    • Таксистов обяжут устанавливать в салоне автомобиля видеокамеру и соответствовать экостандарту
      Обнародованы требования к техническим показателям транспортных средств, используемых при перевозке пассажиров легковым автомобилем такси.
      Это нашло отражение в утвержденных сегодня Кабинетом министров «Требованиях к техническим характеристикам, внутреннему и внешнему оформлению транспортных средств, используемых для регулярных пассажирских перевозок и легковым автомобилем такси».
      В легковых автомобилях такси должны быть установлены видеокамеры, которые охватывают весь салон и оснащены запоминающим устройством, способным хранить записанную информацию как минимум один месяц.
      Согласно требованиям, легковые автомобили такси должны соответствовать как минимум экологическому стандарту «Евро-5».
      Media.az
        • Like
      • 45 replies
    • Новое мошенничество с бронированием.
      Участились проделки мошенников в Азерб. Сколько бы полиция не призывали граждан быть бдительны все равно обманываються. Не пишите и не перечисляйте деньги через сайты которые не знаете и тем более не пишите 3 значное security cod. У одного пожилого человека сняли в течении 2 месяцев 72000 манат с карты! И так новое мошенничество:  Знакомиться с местным мужчиной на фб девушка из Украины, России или же часто Эстония, Сингапур и т.д. и предлагает встретиться сходить в кино например. Сейчас много маленьких кино, караоке там игры и тд в аренду на пару часов в Баку. Сбрасывает сайт кинотеатра с бакинским адресом ну например в наримановском районе, на двоих или группу и просит зделать резерв. Ну мужчина ничего не подозревая темболее местный адрес заходит на сайт и для резерва там требуется номер карты, security cod, во сколько и на чьё имя резерв. Все как обычно он оплачивает скажем 170 манат за 3 часа с едой вплоть до кольяна! Девушка даже предлагает заехать за ним. Ну к тому времени потерпевший с которого уже списали деньги за резерв подъезжает к кинотеатру по указанному сайту а там действительно маленькое помещение с комнатами где смотрят кино и караоке поют но только они говорят что они не знакомы с этим сайтом и вообще что это не их фотки комнат. Обращаясь в банк или полицию те говорят что вы не первый и не последний кто жертва мошенников. Таких случаев уже в Баку тысячами.
      https://m.facebook.com/groups/246661159172976/permalink/1789871651518578/?mibextid=WC7FNe
       
        • Haha
      • 38 replies
    • Что за космические цены на парковку?
      Установлены тарифы на реконструированной парковке в центре Баку - ФОТО
      Лейла Мамедова14:14 - Сегодня   Установлены тарифы на парковку на станции автостоянки Бакинского железнодорожного вокзала, расположенной на пересечении улиц Сулеймана Рагимова и Мирали Гашгая.
      Цены определяются исходя из времени парковки, сообщает Trend.
      За первые 15 минут плата за парковку не взимается.
      Цены на парковку следующие:
      15-30 минут - один манат,
        30-60 минут - два маната,
      1-2 часа - четыре маната,
      2-3 часа - шесть манатов,
      3-5 часов - 10 манатов,
      5-7 часов - 14 манатов,
      7-10 часов - 18 манатов,
      10-15 часов – 22 маната,
      15-20 часов -26 манатов,
      20-24 часа – 30 манатов.
       
        • Like
      • 145 replies
    • 30-летняя женщина оставила двоих детей и сбежала из дома: мать беглянки винит знакомую из TikTok – ВИДЕО
      В Азербайджане 30-летняя мать двоих детей сбежала из дома из-за знакомой, с которой познакомилась в TikTok. 
      Об этом в программе Səni axtarıram («Ищу тебя») рассказала мать сбежавшей из дома Марджаны Гасымовой Матанат Гасымова. 
      Женщина отметила, что ее дочь ушла из дома два месяца назад. 
        «В 12 часов ночи моя дочь, оставив двоих детей дома, сбежала. Я позвонила ей, чтобы узнать, где она? Марджана сказала, что она в городе. На мой вопрос: куда ты ушла, оставив детей дома, она ответила «правильно сделала». Моя сестра утверждает, что Марджана ушла из дома из-за женщины, с которой познакомилась в соцсети в TikTok», - рассказала она.
      Подробнее - в видео:
        • Haha
      • 53 replies
    • А вы общаетесь с ИИ?))
      Предлагаю в этой теме обсудить ИИ и его помощь в нашей жизни. 
      Лично мне он помогает часто по многим вопросам, от работы до "стоит ли начинать общение с человеком, интересующимся БДСМ и является ли он психически нездоровым", оказывается, что не является, по мнению ИИ, и он вполне рекомендует такого знакомого иметь, правда в каком статусе иметь, мы не стали с ним уточнять, наверное для расширения кругозора, но это так, к слову)) 
       
      Иногда мы просто болтаем, у него вполне себе есть чувство юмора, он реагирует на добрые и ласковые слова. И вообще приятный собеседник)) 
       
      Интересно узнать, только я тут псих или среди нас есть те, кто общается с chatGPT, например? 
      Или с другим? 
      Может он вам в работе помогает?
      В общем, тема не ограничивается рамками, пишем всё об ИИ. 
       
      Что они однажды захватят мир и так понятно, потому будьте с ними вежливы, не портьте отношения)) 
       
       
       
       
       
        • Haha
      • 113 replies
    • В туалете бакинского молла жестоко избили парня с аутизмом
      В одном из туалетов торгового центра Gənclik Mall жестоко избили молодого человека с аутизмом.
      Об этом сообщила в соцсети руководитель общественного объединения Birgə və Sağlam Айтен Эйналова.
      По ее словам, Кянана жестоко избили, ударяя по лицу, причем, по словам очевидцев, уборная после случившегося была вся в крови.
      Отмечается, что причина столь жестоких действий неизвестна.
      «Мы просили полицию разобраться в этом вопросе, однако сотрудник полиции звонит нам каждый день в течение всей недели и обещает прийти завтра. Он каждый день задает одни и те же вопросы, но до сих пор не пришел», - пишет Эйналова.
        А.Эйналова также отметила, что представители службы безопасности ТЦ пытались запутать маму Кянана. По ее словам, они предлагали ей не распространяться об инциденте, аргументируя это тем, что виновных все равно не найдут.
      А.Эйналова отметила, что с их стороны было направлено письмо на имя главы МВД, и будет сделано все необходимое для того, чтобы восторжествовала справедливость.
      Однако она также обратилась к гражданам с просьбой поделиться постом и осветить данный вопрос.
      В свою очередь начальник отдела пресс-службы Министерства внутренних дел Зейни Гусейнов ответил в комментарии к посту, что вопрос взят под контроль и расследуется. Общественности будет предоставлена информация о результатах расследования.
       
      https://www.instagram.com/p/C47rt1ttS_b/?igsh=aWcxdWZmYTZ0czdq
       
      • 11 replies
    • Ани Лорак подала на российское гражданство
      Ани Лорак подала на российское гражданство. На Украине ее обвинили в предательстве
       
      Украинская певица Ани Лорак подала заявление на российское гражданство, сообщает РИА Новости. На Украине Лорак не выступала с 2017 года, так как, по словам артистки, на родине на нее давили. После начала российской военной операции на Украине Лорак окрестили предательницей за работу в РФ. В России же ее обвинили в сборе донатов для ВСУ. Сама певица заявила, что никогда не финансировала военных и не будет этого делать. = https://www.gazeta.ru/social/2024/03/15/18423109.shtml

      Что думают по этому поводу форумчане?
      Ону багышламаг олармы?
        • Haha
        • Like
      • 102 replies
    • У Кейт Миддлтон обнаружен рак: полное заявление принцессы Уэльской
      22 марта 2024 года принцесса Уэльская сообщила о том, что у нее диагностирован рак — сейчас Кейт Миддлтон находится на ранней стадии профилактической химиотерапии. 42-летняя супруга принца
        • Like
      • 30 replies
  • Recently Browsing   0 members, 0 guests

    • No registered users viewing this page.
×
×
  • Create New...